сочувствия, а после, когда накал этого известия достиг своего предела – не скрывая радости. Улыбаясь в полный рот люди, словно дикари праздновали факт убийства точно такого же человека, одной из них. Ещё одна жизнь была загублена безвозвратно, пусть и порочная, но всё же жизнь, а им не было даже жаль.
В день похорон «Если» хозяева питейных заведений по всему городу словно сговорившись выкатили на улицу бочки с вином. Откупорив их, они угощали бесплатно каждого желающего выпить за убийство Грин, осыпая убитую всевозможной бранью, а её убийцу пожеланиями здоровья и долголетия. Но это было только начало. Дальше творящееся на улице безумие только набирало обороты.
Послышались звуки живой музыки и изрядно подвыпивший народ пустился в пляс, паровозиком двигаясь с одной улицы к другой, затягивая в свои кощунственные объятья простой, неизощрённый народ, озлобленный страхом перед той, кого больше не было. Юные девицы, что ещё пару дней назад одевались как монашки и боялись ходить вечером одни, особенно там, где не было должного освещения в страхе попасть в лапы к сутенёрше, сейчас без какого-либо стыда задрав юбки отплясывали, бесстыже демонстрируя свои прелести. Всё это напоминало вакханалию, пляски ведьм в Вальпургиеву ночь на чёртовой горе, но никак не поминки.
А потом взорвалась бомба! Кто-то выкрикнул:
– Почему эту мразь должны хоронить рядом с нами? Почему эта тварь должна после смерти лежать рядом с честными гражданами и тревожить их покой? Неужели недостаточно они все натерпелись от неё при жизни?
В пьяном угаре, разгорячённые вином и словами поддержки товарищей, беснующиеся и совсем не контролирующие себя они толпой двинулись в сторону траурной процессии, что была устроена властями города. Люди превратились в стадо. С залитыми кровью глазами и пеной у рта они требовали справедливости. Такой какой сами её видели. Они хотели растерзать тело Грин, разорвать его в клочья, чтобы не осталось ни единой жилы, ни единого хряща или сустава, ни одной косточки. Ничего…
Участникам траурной процессии с трудом удалось отбиться. Хоть они и приняли все меры предосторожности, маршрут последнего пути Грин был проложен через окраину города с последующем сворачиванием на улицу, ведущую непосредственно к задним воротам кладбища. Но донести тело сутенёрши до её могилы им не удалось, они скинули её в старую, заполненную почти доверху всяким мусором и хламом, выгребную яму на краю города и быстро засыпали землёй. Это была вынужденная мера. Так им удалось остановить расправу над Лесли, а вот избежать плясок на её могиле они были бессильны. Так же, как и остановить это безумие. Опасаясь, что гнев людской может перекинуться на них, они постыдно сбежали. Но можно ли их винить за это?
Не известно во что всё это могло выльется дальше, но, когда накал страстей грозил перерасти в экстаз, с последующими последствиями всех срочно собрали в актовом зале, губернатор своей твёрдой рукой собирался пресечь творящиеся в его городе беспорядки и заодно сообщить о новом законе.
Бывший