ним в ногу. – Иногда неожиданные встречи приносят интересные открытия.
Ректор лишь слегка приподнял бровь, не давая мне понять, что думает об этом.
Однажды на уроке теории магии я решила задать ему вопрос, который, как мне казалось, должен был заинтересовать его.
– Ректор, а как вы считаете, возможно ли создать заклинание, которое объединит несколько видов магии в одно? – спросила я, глядя ему прямо в глаза.
Он посмотрел на меня с лёгким удивлением, но быстро взял себя в руки.
– Теоретически это возможно, – ответил он сдержанно. – Но на практике такое заклинание потребует глубоких знаний и точного расчёта.
– А вы бы помогли мне в этом? – спросила я, чуть наклоняясь вперёд.
Ректор на мгновение задумался, а затем ответил:
– Ваша инициатива похвальна, Тарсен, но помните, что эксперименты с магией требуют осторожности.
Я улыбнулась, понимая, что хоть он и не соглашается на мою просьбу напрямую, но и не отвергает её полностью.
После занятий я решила ещё раз попробовать поговорить с ним. Догнав ректора в коридоре, я спросила:
– Вы не могли бы уделить мне немного времени? У меня есть несколько идей, которые я хотела бы обсудить с вами.
Он остановился и посмотрел на меня. В его глазах не было ни тепла, ни интереса, только холодная решимость.
– Тарсен, я всегда открыт для обсуждения новых идей, – сказал он, – но давайте сделаем это в более подходящее время и в более подходящем месте.
С этими словами он развернулся и ушёл, оставив меня одну. Я смотрела ему вслед, чувствуя, как внутри меня борются разочарование и решимость.
«Он холоден и не покорен, – думала я, – но я всё равно не сдамся. Я докажу ему, что стою его внимания».
Ночью я решила заглянуть к нему в комнату и проверить, спит ли он с таким же непроницаемым лицом или же во сне он всё же становится более человечным.
Тихонько приоткрыв дверь, я заглянула внутрь. Лунный свет мягко освещал его лицо, смягчая резкие черты. Он спал, и даже во сне на его лице отражалась какая-то внутренняя борьба. Не холод, а скорее глубокая печаль.
Моё сердце бешено колотилось от волнения. Мне хотелось прикоснуться к нему, провести рукой по волосам, ощутить тепло его кожи. Но я боялась нарушить эту хрупкую тишину, словно боясь разбудить не его, а ту боль, которая скрывалась в глубине его души.
Внезапно он вздохнул, и мне показалось, что я слышу его безмолвный крик. В этот момент я поняла, что его холод – это лишь маска, защита от мира, который, возможно, когда-то причинил ему боль.
Глава 8
Ректор открыл глаза, и наши взгляды встретились. Его глаза были глубокими, как ночное небо, но в них отражались не только усталость, но и что-то большее. Я застыла на месте, не зная, что сказать. Однако он начал первым.
– Что вы забыли в моих покоях, Алиса? Разве не ночь на дворе? – спросил он.
– Простите за беспокойство, – прошептала я, чувствуя, как сердце колотится где-то в горле. – Я… я не могла уснуть. Мне приснился ужасный сон, и я… я просто