выхватить у него биту из рук. Встаю, размахиваюсь и втыкаю ее в землю. Тяну на себя. Газон под роботом расходится в разные стороны, словно все это время под ним был скрытый люк и теперь Артём под мертвое молчание трибун проваливается туда.
– Проклятое Избавление, – в который раз ворчу я себе под нос и выпускаю рычаг из рук.
Одна промашка. Один пропущенный смертельный удар или выстрел и весь этот бредовый сон закончится. Но кто из нас победит решит, по сути, случай.
Когда я впервые встретился с Окаянным тогда, шесть лет назад, у меня не встал даже вопрос о том, помочь ребенку или нет. Конечно, я согласился. Но та тварь оказалась более изощренной. И в этом была ее ошибка.
По незнанию я стал пленником. То темное начало решило пытать меня перед тем, как убить. И я перенес достаточно пыток до тех пор, пока Федорыч третьим не вошел с нами в контакт. Именно старый охотник спас меня тогда. Зеленого и наивного. Но с тех пор я хотел больше никогда не встречаться с Окаянным. Не вышло.
Я взял бейсбольный мяч с газона по пути и подошел к люку.
Едва я успел ступить на край, как огромная рука робота схватила меня и потащила за собой.
Мы пролетели этажа три, прежде чем упасть на асфальт во дворе моего старого дома. От удара, итак, треснутый шлем робота разбился окончательно. Я сделал судьбоносное движение и несколькими кувырками ушел в сторону.
Робот встал следом за мной и направил на меня свои пулеметы.
– Все кончено, охотник, – сказал Артём и ухмыльнулся.
– Все кончено, – согласился я и показал чеку от гранаты.
Окаянный уже не успел бы выстрелить. Пушки, итак, долго прогреваются. А теперь, когда он понял, что где-то под броней вот-вот сдетонирует граната, его охватила паника.
Но ничего уже не могло помочь. Она взорвалась. Мне оставалось только подойти ближе и провести ритуал с тем, что осталось от Окаянного.
– Виктор?
Первое, что я увидел, едва открыв глаза – испуганное лицо Ангелины Рудольфовны.
– Он не просыпается, Виктор, – сказала девушка, держащая на руках своего сына.
Это странно. Ребенок должен был проснуться вместе со мной. Одновременно.
– Мы можем еще что-то сделать? – аристократка положила ребенка на кровать.
Попыталась прощупать ему пульс и услышать дыхание.
– Пульс есть. Дыхание тоже. Но он не просыпается, – продолжала паниковать испуганная мать.
Я поднял руку и попытался создать светоч. Тщетно. В теле не осталось ни капли Сияния.
– Вам придется отдать мне ребенка, – сказал я.
– Что? – глаза девушки расширились.
– Отдать ребенка и сказать, где мне искать Нестора. И чем скорее, тем лучше.
– Я…
– Нет времени! – рявкнул я. – Мне не хватило Сияния, чтобы окончательно выбить темную сторону из вашего сына. Сейчас Мирон спит, потому что Окаянный восстанавливается после поражения. Как только он откроет глаза будет поздно что-либо делать. Мы должны повторить ритуал. И сделать это