велики мои ставки на будущую жизнь, я не могу рисковать! Если можно провести пять сеансов, вот и делайте все пять!
Я поддалась ее настойчивости. На следующем сеансе все предусмотренные реакции были еще более выраженными, еще более быстрыми и устойчивыми. Но она продолжала сомневаться и просить о продолжении терапии. Мы провели еще одну встречу и расстались очень по-доброму.
Прошло несколько лет. И вот однажды я зашла в автобус, большой желтый Икарус с двумя вагонами, сцепленными гармошкой, и увидела, что в дальнюю заднюю дверь вошла моя бывшая пациентка. Я не стала проявлять никакой инициативы. Это правило психотерапевтов: в нейтральных обстоятельствах никогда не выказывать интереса к своим пациентам. Инициатива должна проявляться с их стороны. И вот в почти полном автобусе эта женщина прорывается через оба вагона, подходит ко мне и спрашивает:
– Любовь Андреевна! Вы меня помните?
Смеюсь:
– Я даже не спрашиваю, как ваши дела. Потому что вижу, что у вас все прекрасно!
– Вы даже не представляете сколько раз я вас с благодарностью вспоминала!
Вот так закончилось наше с ней общение.
Но я не сказала ей, что ее история послужила примером множеству женщин. Несчетное количество раз я делилась этим случаем с женщинами разных возрастов, которые на вопрос о качестве секса отвечали: ну какой может быть секс в 35, 40 или 50 лет. Невероятно, как абсолютно здоровая, самодостаточная во всех отношениях женщина прожила такую непростую жизнь, срежиссированную всего лишь словами.
«После» не значит «вследствие»
Семья, о которой я расскажу, жила в поселке Спорное, расположенном от Магадана в трехстах километрах. Женщине было около 40 лет, она являлась инвалидом I группы по ревматоидному артриту. Это тяжелое заболевание мелких и средних суставов, которое деформирует конечности и снижает их подвижность. Со временем болезнь прогрессирует и без посторонней помощи такой человек не может жить.
Моя задача заключалась в подготовке документов к заочному освидетельствованию на ВТЭК (врачебно-трудовая экспертная комиссия. – прим.). Я пришла в ее дом, удивилась поразительной чистоте и удручилась очевидной бедностью этого жилища, где все было предельно минимально. Возле нее лежали нитки, спицы и крючки. Она много вязала, благодаря чему сохраняла минимальную подвижность в суставах, не позволяя им совершенно закостенеть. Свои изделия использовала для обмена или в качестве жеста благодарности за помощь. Она рассказала о десятилетнем сыне, добром, замечательном мальчике, который хорошо учится. Был у нее муж, рабочий на заводе, единственный кормилец в семье. Добрый, мягкий, в общем замечательный человек, но очень сильно пьющий.
Мое сердце расположилось к ней, и я предложила бесплатную помощь ее мужу. Он мог бы приезжать, амбулаторно лечиться и возвращаться домой. Она передала мое приглашение и буквально на следующий день я увидела его