она, слегка спрыснув себя любимыми духами «Шанель № 5», которые ежегодно получала в подарок от Коко в день своего рождения.
– Он уже ждёт вас в гостиной, – откликнулась Лиза.
Сын Матильды и великого князя Андрея Владимировича Романова сидел на мягком большом диване, просматривая газеты. Услышав шаги на лестнице, он обернулся и невольно загляделся на мать: она шла с прямой спиной, высоко подняв голову, и была грациозна, как всегда. Возраст выдавали только медлительность шага да ещё то, как крепко она держалась за перила, осторожно переходя от ступеньки к ступеньке. Владимир поднялся навстречу.
– Мамочка, сегодня ты особенно прекрасна! – произнёс он, протянув ей руку. – У тебя так сияют глаза!
– Наверно, от волнения. Говорят, Большой у них теперь стал главным театром, а моя Мариинка в Петербурге довольствуется лишь вторым местом.
– Ну, конечно! Раз перенесли столицу, то и статус театров изменился. Так что, мамочка, всё произошло естественным путем. Главные театры Российского государства всегда были там, где находилось его правительство.
– Что ж, увидим, до чего это правительство довело балет и что осталось от нашей русской школы танца. Два года назад Лондон был без ума от их Улановой, – по дороге в прихожую рассуждала княгиня. – Но сейчас-то ей уже сорок девять, а мы идём смотреть в её исполнении тринадцатилетнюю Джульетту! Представляешь? В наше время молодым исполнительницам тоже было нелегко пробиться на сцену, но всё-таки не до такой степени.
– Я не сомневаюсь, мы с тобой получим удовольствие от музыки Прокофьева, – не стал поддерживать разговор о возрасте Владимир.
Напоминать маме, что она сама до сорока пяти танцевала в театре партии молодых героинь и только разразившаяся в стране Революция прекратила её выступления, было бы бестактно.
– Кстати, – Матильда остановилась в прихожей напротив зеркала и взяла из рук Лизы изящную маленькую чёрную шляпку. – Мне позвонили после обеда по телефону из дирекции Гранд-опера и передали, что органы КГБ запретили пускать меня за кулисы.
– Почему? – удивился Владимир.
Княгиня не спеша надела шляпку и с удовлетворением посмотрела на себя в зеркало.
– Точно не могу тебе ответить, но думаю, что советским актерам нельзя со мной общаться потому, что я вдова великого князя Андрея Владимировича Романова. Мы с тобой принадлежим царской династии, а они свергли эту власть и, вероятно, очень сожалеют, что не всю фамилию ещё физически уничтожили, – проговорила она, и в её голосе явно звучала гордость за принадлежность к самой высшей династии бывшей Российской империи.
– Но откуда в Париже КГБ? – продолжал удивляться Владимир.
– Мне сказали, что их много приехало вместе с труппой.
– Это всё дурно пахнет. Будем держаться от них подальше, – решительно заявил сын. – И не переживай! Ведь ты никого из этих танцовщиков не знаешь, и тебе не с кем там видеться.
– Все