момент оторваться и полететь вниз. Зато под ногами толстым ковром лежит прелая, пахнущая затхлостью, листва.
Ухнул филин, и детям стало жутко. Изредка пролетали странные существа, отдалённо похожие на птиц. Но перепончатые крылья с острыми когтями на них и резкий, пронзительный писк говорил о том, что это не совсем птицы, а нечто иное, несимпатичное и даже опасное.
Маргаритке захотелось плакать. Ив растерянно оглядывался по сторонам: где же тропинка, по которой они пришли сюда?
А лес становился всё гуще и страшнее. Сквозь деревья, опутанные паутиной, с трудом пробивался лунный свет, и в этом свете он казался мёртвым и совершенно чёрным. Странных птиц становилось всё больше. Они то и дело задевали детей своими перепончатыми крыльями, и чуть ли не царапали острыми когтями.
Маленькая царевна, из глаз которой уже лились слёзы, сильно жалела, что побежала за котом в чащу. Иву тоже было не по себе.
И тут до слуха детей донеслись звуки, мелодичные и приятные… Мелодия зазвучала громче, и очень скоро брат и сестра, которые поспешили на эти звуки, оказались на лесной опушке, посреди которой стояло одно единственное, но… Зелёное Дерево! А под ним – звенел Родничок! Печально и тихо, но так чисто, так мелодично, что дети остановились и заслушались.
Стало светлее… Да что это? Прямо к ним, к Зелёному Дереву и Родничку кто-то шёл. И это было… прекрасное видение… девушка… незнакомка! В небесно-голубом воздушном платье, усыпанным сверкающими звёздочками, от которых и исходило призрачное сияние. На её голове красовалась небольшая изящная коронка, что говорило о том, что она, должно быть… принцесса!
Прозрачная накидка летела низко над землей, каким-то чудом, не цепляясь ни за сухие ветви деревьев, ни за колючки кустарников. Из-под накидки вились длинные золотистые локоны шелковистых волос. Лицо прекрасной незнакомки было задумчивым, а огромные глаза – печальными.
Девушка подошла к Зелёному Дереву, огляделась, подняла одну сухую ветку, другую, набрала охапку и отнесла подальше от Родничка вглубь Чёрного Леса. После чего присела у Родничка, который благодарно зазвенел ей какую-то трогательную мелодию. Потом опустила ладонь в воду, и она стала проливаться сквозь пальцы, а мелодия – меняться.
Дети, которые благоразумно отошли от Родничка, когда незнакомка к нему приблизилась, смотрели на всё это и слушали, затаив дыхание.
Наконец девушка встала и, не спеша, пошла… Казалось, ей всё знакомо и привычно в этом несчастном лесу. Да и сам лес, несмотря на своё бедственное положение, как-то трепетно относился к девушке.
Деревья отводили от неё свои заскорузлые ветви-руки, чтобы, не дай бог, не поранить её или не порвать платье, кустарники расступались, а ветер стих. И даже странные птицы не задирали её, а пролетали мимо очень даже почтительно.
Незнакомка шла в их сторону. Ив и Маргаритка, которые вдруг прониклись к ней симпатией и доверием, не только не спрятались при её приближении,