лась вырезанной из древней сказки. Дома из тёмного дерева с соломенными крышами стояли, будто обнявшись, вокруг центральной площади, где колодец с резными драконами на срубе служил главным местом встреч. Здесь время текло, как мёд: медленно, сладко, и чуть липко от спокойствия. Каждое утро начиналось с перезвона косы на лугах, а вечера заканчивались у печей, где пахло ячменным хлебом и дымком.
Элиас, шестнадцатилетний юноша с вороновыми волосами, спадавшими на лоб, и глазами цвета весенней листвы, шагал по тропе, ведущей к дому. На плече болтался лук, в руках – два кролика, подстреленных у ручья. Он уже представлял, как мать, Мариэль, улыбнётся, увидев добычу: «Спасибо, сынок. Лине как раз нужно сил набираться», – скажет она, и тут же засуетится у котла.
– Элиас! – звонкий голос заставил его обернуться. Из-за плетня выглянула Лина, его двенадцатилетняя сестра, с лицом, вымазанным в земляничном варенье. – Опять без меня охотился! Ты же обещал взять меня, когда я подрасту!
– Когда перестанешь путать следы зайца с лисьими – тогда и возьму, – усмехнулся он, щёлкая её по носу. – Иди умойся, а то мать подумает, что тебя барсук облизал.
Лину это не смутило. Она выскочила на дорогу, подпрыгивая, как воробей: – А я сегодня помогала отцу в кузнице! Наковальню держала, пока он подкову правил. Потом старуха Мэри пришла – говорит, в лесу теней видела…
– Лина! – из-за угла появился отец, Гаррик, с руками, вечно чёрными от угля. – Не пугай брата глупостями. Мэри сто лет, ей и ворона привидением кажется. – Он кивнул Элиасу: – Иди ужинать. Мать ждёт.
Но когда Элиас свернул к лесу, чтобы срезать путь, отец вдруг окликнул его с необычной серьёзностью: – И не задерживайся. После заката здесь… – Он запнулся, будто поймав себя на слове. – Ничего. Иди.
Что он хотел сказать? – подумал Элиас, углубляясь в чащу. Воздух пахнул хвоей и сыростью, а между деревьями уже ползли сизые сумерки. Внезапно ветка хрустнула справа.
– Кто здесь? – Элиас натянул тетиву, сердце забилось чаще. Из кустов выскочил рыжий лис, мелькнул хвостом и скрылся. Юноша рассмеялся: «Трусливее Лины…»
Но смех застрял в горле, когда за спиной раздался шёпот. Не ветра, нет – словно десятки голосов лизали уши холодными языками.
– Кто здесь?! – повторил он, резко обернувшись. Тени между соснами сгущались, будто жили собственной волей. Шёпот нарастал, сливаясь в гул. Элиас побежал, цепляясь сапогами за корни.
Когда он вырвался из леса, деревня встретила его молчанием. Над крышами висела чёрная туча, неестественно круглая, как паучий кокон. Воздух дрожал, и даже колодезный дракон, всегда такой добродушный, теперь скалился в зловещей гримасе.
– Элиас! – Мариэль стояла на пороге, бледная, с ладонью, прижатой к губам. – Быстрее в дом!
Он вбежал внутрь, и дверь захлопнулась с таким грохотом, будто её закрыли на сто запоров. Лина прижалась к окну, широко раскрыв глаза: – Смотри! Туча… она движется!
– Отойди от стекла! – рявкнул Гаррик, но сам не сводил взгляда с неба. Тучевое пятно пульсировало, словто живое.
– Это из-за старухи Мэри? – прошептала Лина. – Она говорила, что Тени вернутся…
– Какие тени? – Элиас схватил отца за рукав. – Ты что-то знаешь! Почему не предупредил?
Гаррик отвернулся, его лицо стало каменным: – Не твоё дело. Завтра всё пройдёт.
Но Мариэль вдруг заговорила, обнимая себя, будто от холода: – Они клялись не возвращаться… Твои предки, Гаррик, они же изгнали их…
– Молчи! – отец ударил кулаком по столу, и все вздрогнули. – Никто не должен об этом знать. Никто!
В эту секунду туча разразилась вспышкой багрового света. Элиас вскрикнул, закрывая лицо руками, а когда опустил их – на столе перед семьёй лежал предмет, которого раньше не было: чёрный ключ, покрытый рунами, что светились, как раскалённое железо.
– Нет… – Гаррик упал на колени. – Они выбрали его.
– Кто? – Элиас потянулся к ключу, но мать отшвырнула его руку.
– Не трогай! Это Пограничный Ключ. Тот, кто возьмёт его… – её голос сорвался.
– …станет Стражем, – закончил отец, и в его глазах читалась безысходность. – Или добычей.
За окном завыл ветер, и ключ, будто услышав зов, вспыхнул ярче. Элиас почувствовал, как что-то невидимое сжимает его грудь. Выбора не было – судьба уже вползла в дом на паутинных лапах.
**Глава 2: Проклятие**
Дом Элиаса, обычно наполненный ароматом сушёных трав и звонким смехом Лины, теперь казался склепом. Воздух был тяжёлым, словно пропитанным свинцом. Мариэль стояла у окна, её пальцы впились в деревянный подоконник, оставляя белые следы на потемневшей древесине. За стеклом небо пылало алым, будто горизонт разрезали когтями.
– Мама? – Элиас осторожно приблизился,