такой Мариэль использовала для защитных швов.
Дорога к отшельнику петляла через лес, ставший чужим. Деревья скрипели, цепляясь ветвями за плащ Элиаса, а в кустах шептались голоса: «Страж… Маленький Страж… Ты не дойдёшь…»
– Заткнитесь! – он рубил воздух ножом, и шепот стихал, но ненадолго.
Хижина отшельника пряталась за водопадом, чьи воды теперь струились ржавыми потоками. Дверь из костей животных, обтянутых шкурами, скрипела на ветру. На пороге лежала мёртвая ворона с выклеванными глазами.
– Входи, дитя пепла, – голос изнутри звучал как скрежет камней.
Элиас переступил порог. Воздух пах сушёными змеями и плесенью. В углу, на троне из переплетённых корней, сидел старик. Его кожа напоминала кору дуба, а вместо левого глаза горел зелёный кристалл.
– Хадрам, – отшельник назвал своё имя, указывая на стул из оленьих рогов. – Ты опоздал на три века, Страж.
– Ты знал. Знаешь, как убить её. – Элиас не сел, сжимая нож.
Хадрам засмеялся, и из его рта выпал жук-дровосек.
– Убить? Малания – не мясо на вертеле. Она – тень между мирами, болезнь в ране реальности. – Он поднял руку, и стены хижины растворились, показав звёздное небо. Но звёзды были неправильные – зигзагами, спиралями, глазами. – Видишь? Она уже гложет границы.
Элиас отвернулся. Глаза болели от вида извращённых созвездий.
– Тогда как остановить?!
Отшельник щёлкнул пальцами. Между ними возникло пламя, в котором метались силуэты: Гаррик, сжимающий раскалённый молот; Мариэль, читающая заклятье; Лина, рассыпающаяся в пепел…
– Они пытались защитить тебя, – прошипел Хадрам. – Потому что ключ выбирает не сильнейшего. Он выбирает того, чья боль может питать границы.
Пламя погасло. В хижине запахло мёдом и кровью.
– Дай мне оружие. Заклятье. Всё, что работает! – Элиас ударил кулаком по столу, где зашипели чернила в чаше.
Хадрам встал, его платье из мха зашуршало:
– Ты хочешь мести? Она даст тебе силу. – Он ткнул кристаллом-глазом в грудь Элиаса. – Но каждое убийство будет менять тебя. Сегодня ты отрубишь тени голову, завтра сам станешь смотреть на мир её глазами.
Элиас отшатнулся. Кристалл жёг даже сквозь ткань.
– Мне всё равно.
– О, – отшельник ухмыльнулся, обнажив дёсны чёрного цвета. – Тогда возьми.
Он швырнул на стол кинжал. Клинок был из обсидиана, рукоять обмотана собственными волосами Хадрама.
– Коготь Ши'рагаля. Разрежет даже память. Но помни: каждый удар будет стоить капли твоей души. – Он наклонился так близко, что Элиас увидел, как в зрачках старика копошатся черви. – Ты готов платить?
Элиас схватил кинжал. Лезвие впилось в ладонь, пьянея от крови.
– Где она?
Хадрам вздохнул. Он провёл рукой по воздуху, и пространство разорвалось, как гнилая ткань. В прорези виднелся замок из костей, парящий над бездной.
– Цитадель