ночи, Илья-пророк – богоугодник, нужно брать воду, пока они не ушли» (Черных А. В.: 1, с. 220).
Мокошь (Макошь, Мокосл, Мокуша, и т.д.), Марена (Морана, Мана, Мара), Кикимора, – ипостаси Великой Богини. В Мокоши проявился холодный, жесткий (а порой и жестокий) образ Праматери, её покровительствующий и наказывающий характер. Она никогда не покидает мир людей, покровительствуя, главным образом, труду женщин и всему, что рождает Мать-Земля. Она – главная Хозяйка на земле, которой свыше даны права и помогать в трудную минуту и наказывать нерадивых. Она ведает рождением и смертью, началом и концом, успением и пробуждением, не допуская беспорядка среди живущих.
Сравним. «Не столь многочисленные и не особенно опасные духи изъ нечисти, подъ именемъ „кикиморы“, принадлежатъ исключительно Великороссіи, хотя, корень этого слова указываетъ на его древнее и общеславянское происхожденіе. <…> Въ Пошехоньѣ, гдѣ „Мару“ представляютъ красивой, высокой дѣвушкой, одѣтой во все бѣлое, но зовутъ ее „полудницей“, относя прямо къ „полевымъ духамъ“. Въ Олонецкой губ. мара – невидимое существо, живущее въ домѣ помимо домового, но съ явными признаками кикиморы (прядетъ по ночамъ на прялкѣ, которую забыли благословить, рветъ куделю, путаетъ пряжу и т.п.» (Максимов С. В.: 41, с. 61). Точно такие же действия производит и Мокошь: «… не оставляй кужля, а то Мокоша опрядет» (Иванов Вяч. Вс.: Топоров В. Н.: 42, с. 20). «И славянская Мора/Мара, по-видимому, более сложный персонаж, чем это представляется на первый взгляд. Связанный с восточнославянской Марой / (Кики-) морой мотив прядения указывает на ее родство с рожаницами и другими женскими божествами, определяющими судьбу человека у славян и других и.-е. народов» (Б. Белетич, А. Лома: «Сон, смерть, судьба…»: 43, с. 63). Всё зависит от благорасположенности или, напротив, осерчания покровительницы.
Мокошь всегда находится в двух мирах одновременно, не меняет свой лик с сезонами и всегда сохраняет функции Богини – покровительствующие, грозные и оберегающие. Перенесенный в период двоеверия образ Мокоши-Недели на Параскеву-Пятницу сохранил её сложный нрав:
«Я пойду млада на новый базар, / Я куплю, куплю алтынную свечу,
Я поставлю перед Пятницею: / – Ты гори, гори, алтынная свеча,
Ты умри, умри у милого, жена! – / Изгорает алтынная свеча,
Умирает же у милого жена» (Киреевский П. В.: 390, с. 228).
Причем такое обращение имеет широкую географию. Приведённое, адресованное в Уфимской губернии Параскеве-Пятнице с просьбой об убийстве соперницы, схоже с обращением русских в Подлясье, где «…ведется обычай ставить свѣчу Матери Божьей, чтобы врагъ истаялъ, какъ эта свѣча» (Потебня А. А.: 391, с. 26)
В обрядности этих сакральных дней проявляются те же взаимовложенные, по образу матрёшки, наши традиционные верования. Через тысячелетия до наших времен дошел и сохранился практически без изменений культ Великой Богини – «Царицы-Маланьицы», предшествовавший