окровавленные тела щитами.
От того и червлеными стали – «червоными» значит, или красными.
(И в этом же лежит ошибка другая. Щиты вовсе не были такими, как их на картинках изображают. Они были круглыми, ибо так еще с государства древнего Египта повелось. Это из слов самого Бога. Что же касается щитов, действительно сделанных в виде «черви» по масти карточной игры, то они появились гораздо позже и не у русичей, а у рыцарей и других, им подобных).
Сеча та продолжалась аж до вечера, и людей было много побито за время то. Сопротивления, как такового, никто не оказывал, разве что желая себя уберечь, кто просто руку поднимал или брал что-то впопыхах.
Смерть тут же таких настигала, так как русичи сильно возбуждены были и особо от хмеля своего, что с собою привезли.
Наконец, ночь настала, и кровавая битва прекратилась. Рать возвратилась на лодии, не досчитавшись всего несколько человек.
Но вскоре и те объявились и, не желая признаться, что попросту битву проспали, сказали, что в плен попали к врагу.
И вновь буйство наступило в хмелю большом, так как после битвы снова к тому же приспособились. Подожгли некоторые корабли, суда другие и в бесчинстве вновь в город бросились.
Люди по углам прятались, жизни свои сохраняя. Но доставали их оттуда русичи и головы отнимали просто так и ни за что. Просто за то, что тот по другую сторону был от бога ихнего Перуна.
Вскоре огонь переметнулся и на их лодии, и князь испугался, что без судов останется. Тогда, быстро согнали людей иных и заставили тушить руками, ртами и всем прочим, что только в голову придти могло.
Наконец, буря огненная стихла, рать и князь немного успокоились, но выпитый хмель вновь придал страстного жару и тут же людей тех, что тушили, порубили и, сложив на одно из судов недогоревших, плыть отправили.
Но на этом еще всё не успокоилось. На заре, только-только, когда солнце вставать стало, рать пробудилась и, опоив себя вновь зельем оным, воевать с врагом, супротив бога их стоящего, отправилась.
И опять та же рать бесчинствовала и силою все делать свое желанное и презренное заставляла. Когда же день на убыль пошел и рубить уже мало кого осталось, князь остановил своих гридней и приказал дань сносить всякую на свои лодии.
– Увезем столько, сколько лодии поместят, – сказал Игорь и принялся руководить общим делом.
Вскоре и это состоялось. Но, усмотрев, что много еще добра осталось, князь собрал свою ближнюю рать, из воеводы и сотников состоящую, и приказал так:
– Надобно часть людей наших, тех, что впопыхах взяли, здесь оставить. Скажем, погибли в схватке неравной.
– Как же так? – спросили князя другие. – Не будем же мы их убивать зa то сами?
Тогда, от своей доли откажитесь, – сурово произнес Игорь, – как могу я рать свою содержать, если дань мне небольшую в землях наших воздают?
Да, то правда, – согласились собравшиеся и, не долго думая, порешили то же.
Только надо это