сказала, мы будем, где мелко!
– Давай-давай, надо преодолевать свои страхи! А то всю жизнь мелко и проведешь! – Б. опустил челюсть и стал похож на чугунного черта из бабушкиного серванта, с жутко выпученными глазами и вываленным языком.
Вдруг он схватил меня поперек живота и швырнул в море.
В ушах засвистело, вода надвинулась на меня, хлестнула по животу и ногам. «Почему так больно, она ведь должна быть мягкая», – пронеслось в голове. Тут море потащило меня куда-то, залезло в уши и нос, выгнуло пальцы. Руки и ноги будто плавали где-то отдельно от тела, дна не было видно, и вокруг ходуном ходила злобная черная вода. Я проткнула головой какую-то пленку, солнце ударило в лицо, и я заколотила руками по воде. Затылок отяжелел и тянул меня вниз. Наконец, где-то сбоку заплавало деревянное пятно настила. По краю туда-сюда ходила мама.
– Мама! Мама!!! – заорала я, и вода тут же залилась в горло.
Меня качнуло, как куклу-неваляшку, затылок ушел под воду, и сверху осталось только лицо. Небо было странного белого цвета, как раскаленное.
– Плыви сюда! – донесся до меня голос Б.
«Вот здесь точно водятся чудовища. Прямо сейчас оно плывет подо мной, огромное и склизкое, с выпученными глазами. Оно просто ждет, когда я пойду ко дну, чтобы проглотить и переваривать целую вечность!» – думала я, всей кожей ощущая присутствие чудовища. Перед глазами скакали черные пятна. Мама кричала что-то, размахивая руками, и даже хотела прыгнуть, но Б. удерживал ее. Она не умела плавать и жутко боялась глубины.
«Нет, чудовище. Ешь кого-нибудь другого», – я стиснула зубы и заболтала ногами и руками, изо всех сил порываясь к настилу. Он стал приближаться, тело выровнялось. Я смотрела только на маму и яростно смаргивала слезы. Вокруг все тряслось, будто я плыла в аквариуме, который кто-то раскачивал.
Столбик настила был весь в скользкой зеленой тине, пальцы не слушались и скользили. Наконец я обхватила его и громко заревела.
– Чего орешь-то, доплыла же! – Б. присел на корточки и с любопытством заглянул под настил. – Ну как, еще разочек?
– Хватит! – резко сказала мама. Б. поднял руки, как клоун из телевизора, который всем сдавался. Мама отцепила меня от столбика, подняла и прижала к себе. Я схватилась за ее белую рубашку, та сразу промокла и перепачкалась тиной. В голове стоял туман. Мне стало тепло, мир потихоньку переставал кружиться, но тело все равно колотилось, как в припадке. Мама хватала меня то за руки, то за ноги, пытаясь унять дрожь.
– Не понимаю, что за страдания? – скривился Б., – тебе надо «спасибо» мне сказать! Ты б в этом обоссанном бассейне месяц могла бултыхаться, ничему бы не научилась. А тут видишь какие ресурсы организма открываются!
– Никаких больше обучений! – оборвала его мама, – ты ж ее чуть не убил!
– Да не померла бы она! Суворова вообще зимой в пруд кидали! – Б. кинул в море воображаемого Суворова. – Если хочешь, чтоб она выросла сильной, нужно давать испытания. Иначе так и будет самое легкое выбирать!
На следующий день страх перед морем уменьшился, но оно больше не казалось голубым