это могли быть за знаки, объединяющие две столь разные, враждующие религии. Давид обещал рассказать все позже, когда они будут в безопасном месте, но его уклончивость, его постоянные оговорки лишь усиливали подозрения Александра, заставляя его сомневаться в искренности своих спутников.
Машина мчалась по шоссе, рассекая ночную тьму, унося их прочь от Иерусалима, города, полного тайн и опасностей, в неизвестность, в страну, охваченную войной. Александр не знал, что ждёт его впереди, какие испытания ему предстоит пройти, какие опасности подстерегают его на каждом шагу. Но он знал одно: он не мог остановиться, не мог отступить. Он зашёл слишком далеко, слишком близко подобрался к разгадке тайны, чтобы сейчас повернуть назад. Он чувствовал, как что-то неведомое, но могущественное, тянет его вперёд, как магнит, притягивая к неизведанному, к раскрытию правды, которая, возможно, изменит его жизнь навсегда.
– Куда мы едем? – спросил Александр, нарушив гнетущую тишину, царившую в салоне автомобиля. Его голос прозвучал немного хрипло, выдавая усталость и напряжение.
– В Дамаск, – ответил Амир, его взгляд был устремлён вперёд, в темноту ночи. – Оттуда мы отправимся в один из древних монастырей, затерянных в горах, далеко от городов и людских глаз.
– В Сирии сейчас война, – напомнил Александр, в его голосе прозвучала тревога. – Это опасно. Там постоянно идут бои, взрываются бомбы, гибнут люди.
– Мы знаем, – кивнул Давид, его глаза на мгновение встретились с глазами Александра. – Но это единственный способ добраться до того, что мы ищем. Другого пути нет. Монастырь находится в труднодоступном районе, который контролируется повстанцами. Проехать туда легально невозможно.
Александр представил себе Сирию, страну, раздираемую войной, страну, где руины городов соседствуют с древними памятниками, где отчаяние и надежда переплетаются в причудливый узор. Он видел в воображении обгоревшие остовы домов, изрешеченные пулями стены, заплаканные лица женщин и детей, потерявших все. Он слышал гул самолётов, свист падающих бомб, крики раненых и плач по убитым. Он чувствовал запах гари, крови и смерти, витающий в воздухе. Сирия предстала перед ним не просто как географическая точка на карте, а как живой организм, истекающий кровью, страдающий и борющийся за выживание. Предстоящий путь казался ему дорогой в ад, путешествием в самое сердце тьмы. Мурашки пробежали по его коже от одной только мысли об этом. Он понимал, что их ждёт не просто приключение, а настоящая борьба за выживание в мире, где нет места милосердию и состраданию.
Александр не стал спорить, хотя тревога и страх сжимали его сердце в ледяной кулак. Он понимал, что у него, по сути, нет выбора. Он добровольно связал свою судьбу с этими двумя людьми, доверился им, доверился своей интуиции, которая подсказывала, что именно они знают ответы на мучившие его вопросы. Он доверился, в конце концов, своей вере в то, что он на правильном пути, что он должен пройти этот путь до конца, несмотря на все