конечно, не интересует, – он усмехнулся, прислонившись к фонарному столбу. – Но ты всё же слушаешь.
– Лишь потому, что мне скучно, – я фыркнула, отводя взгляд. – К тому же, странно, что ты решил заговорить со мной. Обычно такие, как ты, предпочитают компанию зеркал.
– Такие, как я? – он вскинул бровь, его губы изогнулись в хитрой улыбке. – И что же ты успела обо мне понять за эти минуты разговора?
– Достаточно, чтобы знать, что ты привык слышать комплименты. Возможно, даже сам себе их говоришь, если рядом никого нет, – я оглянулась на него, едва сдерживая довольную улыбку.
– Хм… Умно, – он кивнул, будто соглашаясь с чем-то важным. – Но неправильно. Я предпочитаю, чтобы это делали другие. Приятнее, знаешь ли.
– Вот уж удивил, – я закатила глаза. – Ладно, раз уж ты так уверен в своей… уникальности, что ты вообще делаешь здесь? В такое время?
– Возможно, то же самое, что и ты. Наблюдаю. Только я – за миром, а ты – за своим отражением в луже.
– И ты называешь это остроумием?
– Нет, – он хмыкнул, снова приблизившись ко мне. – Это просто правда. Тебе стоит научиться видеть дальше собственного носа, Разделённая.
– А тебе – перестать задирать нос, пока он не задрался выше твоей головы, – я театрально отвернулась от него дав понять, что более не желаю с ним разговаривать. – И да, прощай.
– Прощай? – он окинул меня взглядом, в котором читалось лёгкое презрение и насмешка. – Не думай, что я задержался здесь ради тебя. Удачи, девочка.
Он вышел из мрака, словно сам ночной воздух набрал форму и обрёл очертания. Его фигура была величественной и почти неосязаемой, словно мираж, созданный из самого ночного неба. Его алые глаза, яркие и сверкающие, казались искрами пылающего угля, пробивающимися сквозь тьму. Эти глаза, полные внутреннего огня и неотразимого очарования, пронзали ночной воздух, словно предостерегая и завораживая одновременно. Я не могла определить, смотрит ли он на меня или сквозь, но его пронзительный взгляд казался более глубоким, чем просто наблюдение.
Крылья, чёрно-красные, струились за его спиной, как загадочные знаки, выгравированные в самом мраке, в то время как острые когти подчёркивали его дивный, но опасный характер. Чёрные перья, поглощая свет, создавали иллюзию глубокой бездны, а алые отблески, пробиваясь сквозь них, добавляли оттенок пылающего жара в ночную тишину. Каждое колебание этих крыльев было как движение тени – плавное и опасное, создавая вокруг него ауру непреодолимого мистического притяжения.
Движения его были размеренными и полными грации, словно он танцевал под ритм невидимой музыки, слышимой только ему. Каждый его шаг напоминал о древних тайнах и запретных желаниях, разжигая в моей душе глубокое, но неясное чувство восторга и тревоги.
Ночь вокруг казалась более плотной и тёмной, когда он проходил мимо, оставляя за собой ощущение, будто сам воздух был наполнен его присутствием. Он небрежно провёл рукой по волосам, зачесав их назад, оставляя несколько прядей на лбу. Его физическая форма, высокий и стройный силуэт,