айнамэ, рис и мисо-суп. Это была не поминальная, а памятная еда, связанная с её воспоминаниями о брате.
Но Юито не появлялся.
И голоса его Котоко тоже не слышала.
В наступившей тишине тиканье старых часов казалось особенно громким. Из-за окна доносился едва слышный звук прибоя и крики чаек. Поняв, что рыбы в соусе ему, по-видимому, не перепадёт, котёнок свернулся клубочком на стуле напротив Котоко. Это был стул, на котором мог бы сидеть тот, кому предназначалась вторая порция памятного блюда. Однако никаких признаков присутствия умершего не наблюдалось.
Котоко огорчённо ссутулилась. Несмотря на то что кафе ей нравилось и было действительно уютным, оно не оправдало её ожиданий. Она уже не верила в возможность встречи с братом, о которой говорил ей Кумагаи. Несмотря на разочарование, она всё же сложила ладони вместе в знак благодарности за трапезу и взяла со стола палочки.
– Итадакимас, – едва слышно девушка произнесла слово, которое всегда произносят перед едой.
Откровенно говоря, Котоко ещё не чувствовала голода, но было бы невежливо оставить еду нетронутой. Она решила попробовать хотя бы кусочек рыбы.
Тушёный терпуг легко отделялся от костей – достаточно было одного прикосновения палочками. Прозрачно-коричневый соус обволакивал красивое белое филе. И хотя Котоко не была голодна, при взгляде на рыбу она непроизвольно сглотнула. Аромат соевого соуса и сахара щекотал нос. Ей захотелось попробовать тушёную айнамэ на вкус.
Она поднесла кусочек рыбы к губам. Первое, что она почувствовала, – это насыщенный вкус соуса. Он был сладкий и одновременно солёный и отлично подчёркивал вкус рыбы. Котоко начала есть и сразу ощутила, как сок, сочившийся из нежного отварного терпуга, медленно смешивается на её языке с соусом и обе субстанции постепенно растворяются одна в другой.
Вкус был настолько невероятным, что у неё вырвалось неожиданное признание:
– Это даже вкуснее, чем то, что готовил Юито…
Произнеся это, она склонила голову набок, прислушиваясь к собственному голосу. Он прозвучал странно, как-то тускло и глухо. Котоко подумала, что голос мог сесть от простуды, но вроде бы она чувствовала себя нормально и горло у неё не болело. И вообще, даже при простуде её голос никогда не звучал столь отстранённо.
Может быть, что-то не так со слухом? Может, она заболела чем-то посерьёзнее простуды? Пока она обеспокоенно размышляла об этом, послышался мужской голос:
– Понятное дело! Конечно, вкуснее – готовил-то профессионал.
Кажется, кто-то ответил на её предыдущую реплику, но это точно не был Кай. Звук шёл снаружи. Она узнала этот голос! До того злосчастного летнего вечера, до той проклятой аварии, она слышала его почти каждый день.
– Не может быть… – прошептала Котоко, и в этот момент зазвенел дверной колокольчик. Дверь открылась, и кто-то вошёл в кафе «У Котейки».
Она смотрела в сторону двери как заворожённая. На пороге возникла