за выживание, как они верили в свои богов, как они оставляли следы своего существования для будущих поколений. Это, видимо, была просто защитная реакция, чтобы не сойти сума.
Прохор молча сидел, прислонившись к холодной стене сарая. Голова гудела от удара, а в ушах стоял звон, будто в них залетел целый рой разъярённых шершней.
"Вот так всегда, – подумал он с горькой усмешкой. – В книгах герои находят подземные ходы или мастерят взрывчатку из подручных средств, а в реальности ты сидишь в сарае, как мешок с картошкой, и даже не можешь развязать верёвки на запястьях."Его взгляд упал на Лизу. Девушка сидела, обхватив колени, и смотрела в пустоту. Её глаза, обычно такие живые, теперь напоминали потухшие звёзды. "Если бы я был героем – подумал Прохор, – я бы уже придумал, как нас спасти. Но я всего лишь историк, который копается в земле и верит, что прошлое может изменить будущее. Хотя сейчас прошлое кажется куда безопаснее."
Темнота в сарае была не просто отсутствием света – она была живой, плотной, словно вязкое болото, затягивающее в себя надежду. Прохор сидел, прислушиваясь к хриплому дыханию мужчины, который лежал рядом, согнувшись в неестественной позе. Его лицо было изуродовано побоями, а пальцы на одной руке – сломаны и кажется не в полном составе, сложно понять в темноте, да еще когда рука перевязана грязной тряпкой.
– Как Вас зовут? – тихо спросил Прохор, наклоняясь к нему.
– Стас? – сказала темнота и донесся слабый, прерывистый смешок. – Да, теперь просто Стас.
– Как себя чувствуешь Стас?
– Как… как чиновник после отчётного периода… – прохрипел Стас. – Только без бонусов.
Прохор невольно усмехнулся. Даже в таком состоянии этот человек находил в себе силы шутить.
– Про нас наверное слышал, как Витя рассказывал, а сам то как тут?
Стас лежал на гнилой соломе, прижимая культю правой руки к животу. Сломанные пальцы левой торчали под неестественными углами, словно кривые ветви мёртвого дерева. Он хрипел, но не от боли – смеялся.
– Знаешь, профессор, какая ирония? – его голос напоминал скрип ржавой двери.
– Я десять лет жил как король, не просто так, конечно, воровал из бюджета. Дороги, которые рассыпались через год… Детские сады из картона…
А всё ради вилл в Испании.
Он плюнул в темноту, но слюна с кровью повисла на подбородке.
– Когда на меня вышли, я свалил. Думал, на Украине отсижусь – у меня же там друзья-бизнесмены! Ха…
– На границе меня сдали свои же. Те самые, кому я когда-то откатывал. Сказали: "Москаляку на гіляку!".
Прохор молчал. Даже Лиза, казалось, на секунду вышла из ступора, повернув голову.
– Они отрубили руку не сразу. Сначала заставили писать признание в "военных преступлениях". Я писал… Потом они потребовали пароли от офшоров. Я дал…
– Стас скривился в улыбке.
– Но они не спросили про битки. 300 штук – всё, что осталось. В углу сарая заплакал ребёнок.
– Раньше