спокойно. Мы с Настей трудимся как пчелки на благо Арсеньева и его принцессы, раздаем заказы, пополняем витрину, ведем учет и заказываем позиции, которые подходят к концу.
Пару раз мне приходится сцеживать молоко, потому что грудь просто распирает. Она становится каменной и начинает гореть. Так что я уединяюсь и наполняю специальные пакеты, которые потом кладу в холодильник. Будет чем завтра Викусю кормить. Она у меня уже ест и твердую пищу, но все еще любит мамино молочко. Да и педиатр говорит, что кормить нужно до года, а лучше – до двух.
– Фух, поверить не могу, что этот день наконец-то закончился! – весело говорю Насте, когда мы вместе запираем дверь кофейни.
Летний вечерний воздух приятно холодит открытые участки кожи, наполняет легкие, и кажется, что вся эта жизнь прекрасна, а за углом непременно ждет что-то чудесное. Сиюминутное ощущение, конечно, но мне становится легче. Да и мысль о том, что скоро увижусь со своей булочкой, окрыляет. Так непривычно быть вдали от нее! Ведь я с самого ее рождения привыкла, что мы постоянно вместе.
Прощаюсь с напарницей и бегу к себе. Благо идти всего минут пятнадцать. Залетаю домой и подхватываю на руки свою кроху. Зацеловываю сладкие щечки, утыкаюсь носом в бархатные волосики, вдыхаю их теплый запах, от которого в душе разгорается мое личное солнце, а сердце распирает грудную клетку.
Как же я люблю свою малышку! И за одно ее существование я безмерно благодарна Арсеньеву. Ведь, не будь его в моей жизни, не было бы сейчас и Викуси. Смотрю в самое красивое на свете личико, как в зеркало – до того мы с дочкой похожи. Но сейчас впервые отмечаю, что ее нереально голубые глаза – буквально слепок с глаз Глеба, как губы и подбородок. И как я могла раньше это игнорировать?
– Привет, моя сладенькая, – шепчу вцепившейся в меня обеими ручками крохе. – Как же я соскучилась!
– Ма-ма-ма-ма! – твердит в ответ Вика, тычется в меня мокрыми губками и параллельно лопочет что-то на своем тарабарском, подпрыгивает от нетерпения на мне.
– Привет, – улыбаюсь вышедшей в коридор бабушке, и мне очень не нравится ее бледный усталый вид. – Ну как вы тут?
– Справляемся, – кивает она в ответ. – Проходи ужинать, у меня уже все готово.
Подхожу к бабуле и крепко обнимаю ее одной рукой, второй поддерживаю дочку. Целую в сухую щеку.
– Спасибо, ба! – говорю от всего сердца. – Не представляю, как бы я справлялась без тебя.
– На то и нужна семья, чтобы в трудный момент подставить плечо, – строго говорит она. – Ты тоже меня не бросила, теперь вот на работу вышла, чтобы кредит платить. Давай сюда Викушку и иди мыть руки.
Бабушка у меня человек старой закалки, внешне суровая, а внутри самая добрая и любящая. Делаю, как она говорит, потом переодеваюсь в домашнее и иду к столу. Картошка, посыпанная укропчиком, курица, салат из овощей – наш ужин незатейлив, но вкусен.
Вика уже сидит в высоком стульчике, мнет пальчиками кусочки картошки, отправляя их в рот, и заливисто хохочет. Дочке по душе такая еда. Устраиваюсь рядом,