Достав из-за пазухи свиток пергамента, он быстро нарисовал подробную карту пещеры и её местоположения.
– Давид, – подозвал он ученика, закончив. – Возьми эту карту и медальон, – он снял с шеи серебряный медальон с выгравированными на нём древними символами. – В медальоне есть тайник. Внутри пергамент с указаниями, как открыть шкатулку с кристаллом, если она будет найдена.
Глаза Давида расширились.
– Учитель, я не могу…
– Можешь и должен, – твёрдо перебил его Томас. – Ты должен выжить, Давид. Кто-то должен сохранить знания. Не все из нас доживут до завтра.
Давид склонил голову, принимая медальон и карту.
– Я сохраню их ценой собственной жизни.
– Нет, – улыбнулся Томас. – Ты сохранишь их, сохранив свою жизнь. Обещай мне, что попытаешься выжить.
– Обещаю, – прошептал юноша.
Когда на горы опустилась ночь, тяжёлая работа была завершена. В глубине осушенной пещеры, в нише, скрытой от посторонних глаз, они разместили большую часть сокровищ. Томас лично установил последнюю плиту, закрывающую тайник, – камень, на котором он собственноручно вырезал крест.
– Теперь пустите воду обратно, – приказал он, когда все покинули пещеру.
Плотину разобрали, и поток, словно обрадовавшись свободе, с рёвом устремился по своему прежнему руслу, затопляя пещеру и скрывая вход в сокровищницу.
Томас отошёл от бурлящего потока и посмотрел на звёздное небо.
– Теперь готовьтесь, – сказал он оставшимся. – На рассвете мы дадим последний бой.
Но в глубине души он знал, что никто из них не доживёт до следующего заката. Надежда была лишь на то, что Давид, которого он ночью тайно отправил горными тропами в сторону Кашгара, сумеет избежать погони. И на то, что когда-нибудь, много лет спустя, кто-нибудь найдёт этот медальон и карту и поймёт их истинную ценность.
По предгорьям пронёсся порыв ледяного ветра. Вода в только что затопленной пещере забурлила, словно что-то пыталось вырваться из-под каменных плит, но затем успокоилась, скрывая свою тайну до поры.
Время сокровищ несториан только начиналось.
Глава 1: Находка (наши дни)
Дождь барабанил по крыше старого деревянного дома, создавая уютный фоновый шум, который заглушал все звуки с улицы. Алексей Сорин стоял у окна мансарды, глядя на мокрые петербургские крыши. Его спортивное, но не чрезмерно атлетическое телосложение угадывалось под свободным свитером, а в чертах лица с четко очерченными скулами и внимательными карими глазами проглядывалась та же академическая сосредоточенность, что была присуща его деду. В руке он сжимал чашку с остывшим кофе, к которому так и не притронулся. Последние три дня он разбирал архив своего деда, профессора Игоря Николаевича Сорина, известного историка-востоковеда, скончавшегося месяц назад в возрасте девяноста семи лет.
Сорин-старший был легендой в академических кругах. Специалист по древним цивилизациям Центральной Азии, автор десятков монографий и сотен статей,