одни отношения со средой на другие, более совершенные? – понимающе улыбнулась Сиринга.
– Более актуальные для тебя, душа моя, – улыбнулся ей Аполлон, присваивая её себе допущением в пределы своей сущности. Где вся его предыдущая жизнь – лишь последовательный ряд функций, которые последовательно его к ней, в итоге, и привели.
– А для меня? – усмехнулась Лето, жена Амелеса.
– Более эффективное использование доступных тебе сейчас вещей приведет лишь к расширению твоего ареала. Тогда как спекулирование абстрактными идеями при отсутствии вредных привычек, мешающих и замедляющих твою эволюцию, приводит к полному ароморфозу всего организма!
– Постепенно? – удивилась Ахлис, являвшая себя прекрасным воплощением образа страдания, радости которой, казалось, были «от противного» бесконечности своего страдания и, подобно розовым цветам лотоса, как бы всплывали на поверхности его океана
– То постепенно, а то и – скачкообразно! – улыбнулся ей Аполлон. – Ведь чем глубже и самобытнее идеи, возникающие в твоей голове и речи, тем более быстрой и глубокой будет твоя трансформация в ангела.
– Так вот почему все так любят делиться своими соображениями! – усмехнулась Сиринга.
– И чем более они тайные от других, тем больше в них скрытого потенциала. Буквально открывающего вам глаза.
– Точнее, обучающего тебя ими пользоваться, – усмехнулся Амелес.
– Своей внезапностью и неожиданностью, – подтвердил Аполлон.
– А что это за… вредные привычки? – спросила Ахлис.
– Я уже начал думать, что ты спросишь за идеи, – разочарованно улыбнулся Аполлон. – Привычки всегда банальны: пить-курить, сутулиться и обжираться. И чем больший объем они занимают у тебя в голове и в теле, чем они в тебе сильней, тем эффективнее они тормозят твое саморазвитие. Саморазвёрстку. Шквал огня!
– Пока ты окончательно не станешь полным тормозом! – усмехнулся Амелес.
– Тогда как вечерняя привычка рефлектировать над своими дневными мизансценами ведет к твоему внутреннему усложнению, заставляя тебя видеть окружающие явления более комплексно и взаимосвязано, расширяя твое недалёкое пока еще видение. Твой горизонт. Тем более что теперь ты начнёшь смотреть на себя со стороны вечернего пересмотра своих проступков. Осознавая уже, что вечером станешь упрекать себя в совершаемом сейчас проступке. А значит, осознавая это прямо сейчас, станешь тут же осекать себя. Чтобы не быть снова упрекаем собой же вечером. То есть это научит тебя, глядя на себя со стороны, более комплексно, итогово, тут же замечать свои ошибки. Делая их неповторимыми!
– Я бы сказала, уникальными! – улыбнулась Лето.
– То есть – историческими. А не истерическими, как мы привыкли. Оставив их для себя в глубоком прошлом и никогда уже не повторяя.
– Став неповторимым! – усмехнулся Амелес, подмигнув жене.
– А это