Или, может, почудилось? Прям как в дурных китайских боевиках, когда некто в летящих одеждах переносится за три версты в одно мгновенье. Ну, несомненно, бегает он быстро. Босой, по острым веткам? И короб этот… Он всегда за все цепляется…
Взгляд залип на мерном покачивании этюдника. Захотелось отодвинуться, еще хотя бы немного. Но некуда. Обрыв. Спиной эта пустота ощущается, даже в траве и кустах.
– Ты забыла, – ангел положил этюдник в траву.
Потом шагнул вперед и вытянул руку, может, хотел помочь. И вот этого не надо было делать. Замотав головой и руками, нет, мол, стойте там, где стояли, она быстро, местами на четвереньках, местами ползком, метнулась обратно к тропе. Даже не ожидала от себя. Этакая спорая легкость в членах. Как у бездомной собаки. И хромает вроде, и особо не спешит, а хрен поймаешь. Включилась программа «попытка к бегству номер два». С учетом всех промахов. И бог с ним, с этюдником. Ноги сами собой, незаметно и стремительно, несли к цели. Так шустро, что, кажется, будто летишь. Дома уже там, за кустами…
Но необъяснимо и пугающе обороты начали спадать. Потихоньку. Ноги ленились, словно по колено в воде. И вот уже обнаруживается неспешный шаг и размышления: «А не остановиться ли?» И остановилась, и обернулась.
Ангел позы не поменял. Так и стол лицом к обрыву, ссутулившись и понурив голову. На его, застывшем каменной маской лице, был, не объяснишь, оттенок, какой-то невыразимой горечи. Как бывает у смертельно обиженных людей.
Разрывало на части. Одна вопила и сыпала руганью, вторая находилась в тупике. Больно ей было на этого пришельца смотреть.
Но тут тело опять дернулось и отнесло на пару шагов назад. Ангел резко развернулся и почти закричал:
– Куда ты все время бежишь? – он всплеснул руками. Ничего не понимал. Оскалился, сморщил нос. Глаза бешенные. Но не страшно. Смешно очень. Она прыснула и зажала рот ладонями. Слишком резкие, нечеловечески правильные, черты производили впечатление грима. Вульгарного, из самодеятельного спектакля, когда густо наводят жестокие брови и челюсти.
Она сделала серьезные глаза, не отнимая ладоней. Но ангела понесло. Он был рассержен, даже взбешен. Разговор перешел на высокие ноты:
– Я страшный? Делаю что-то не так? Ответь!
Еще пара шагов назад. Отчаянные мотания головой и руками. Мол, не беспокойся, все в порядке. Драм всех этих не хотелось. Да она попросту не знала, что сказать. Не ожидала такого. После бесконечно длящейся паузы, было, наконец, выдавлено хрипло и не своим голосом:
– Зачем вы за мной бежали?
– Надо было тебя остановить, – злиться он престал, но не расслабился. Холодно сверкал глазами. Лицо у него было на удивление выразительным. Черты быстро и неуловимо менялись, обнаруживая все мысли и намерения. Такое можно наблюдать у совсем маленьких детей, лет двух-трех. Когда человек еще не примерил защитную маску. Это было приятное впечатление. Красивые лица редко бывают живыми и подвижными.
И, похоже, парень не ощущал своей красоты. Страх оскорбить неуместной гримасой божественные формы, очень чувствительный