пациент!
– Я понимаю, все это для вас неожиданно, но Тома, давайте встретимся за пределами вашего рабочего места. Где-нибудь на, так сказать, нейтральной территории.
Соглашаюсь. Он очень подробно объясняет, где будет меня ждать завтра. Вечером, когда отдохну. Потом записывает. Обстоятельный дядечка. А почему бы и нет? Заволакиваю букетище в комнату отдыха, где сразу становится мало места. Плюхаю в кувшин. Заходит портье. Марья Петровна – это образец представительницы коммунального хозяйства, системы гостеприимства. Подтянутая, со следами былой красоты, умело подправленной достойным макияжем, умница и хитрая лиса.
– Ничего себе, сколько деньжищ вбухал. Лучше бы тебе банку меда принес.
– Марья Петровна, я мед не ем.
– Тогда бы курицу, вон ты какая тощая.
Представив на минуту Мишу с курицей, синей и безголовой, вместо букета, я начинаю мысленно кататься от смеха. Но Марью Петровну на мякине не проведешь. Она не собирается занять место за кассой. Она собирается научить меня жизни.
– Когда хоть ты возьмешься за ум? Ведь молодость и юность уже, почитай, в прошлом. В кои-то веки приличный человек ухаживать начал. Ты лицо свое с оскалом представляешь, когда он с цветочками к тебе? Тут и так кругом одни бандиты да алкоголики, или чего похуже. А этот – приятно посмотреть. Рубашка беленькая, сам благоухает. А ты? Смотреть противно. Нет чтобы глазками поводить. Ведь можешь, если захочешь!
Что-то мне эта песня о любви надоела. Я делаю строгое лицо и, подражая нашему непосредственному начальнику Сан Санычу, грозно произношу:
– Это вы к чему меня склоняете, а? Да начальство узнает, и вам не сносить головы. Ведь не зря в смену ставят одну женщину мудрую, как вы, а вторую, какую придется, как я. Ваш недогляд.
– За вами углядишь! – горестно качает головой Марь Петровна. – Ты-то еще ладно, а вот ваша любимая Квася, прости, Господи, вот уж подарок, так подарок. А самое главное, слова не скажи. Как с ней Галина работает? Слезами умывается.
Представить алчную, хищную, худую, как вобла, Галину Артемьевну умывающейся слезами от хитрющей и щедрой Кваси было совершенно невозможно. Но Марь Петровна – оплот местной добродетели, и волновать ее нельзя.
Вздыхая, залезаю в форменный пиджачок. И страшно ругаюсь, увидев пятно на рукаве. Какая-то зараза опять носила мой вместо своего. Надо разобраться. Начинался обычный рабочий день, который не должен был ничем отличаться от многих других таких же дней. Комплекс весь един и неделим, как живой организм. Самая горячая пора на сегодня уже миновала. Все разбужены, горячая вода в кранах не иссякла, значит, умоются, почистят зубки без проблем. Первые, самые не злоупотребляющие, уже потянулись жиденьким ручейком на завтрак. Сегодня дежурит повариха Жанна, а это значит, никаких вам фаршированных блинчиков и омлетов с сыром и помидорами. Яичница с сардельками – и хоть закукарекай. Ого, потянулся второй эшелон. Уже дивы, без макияжа, правда, но на лицах и без того выражение томное. Сейчас будет скандал.