Кассандра. Аполлон Воронцов

на подлизывающиеся к его ногам, то напевно убегающие. И вновь набухающие до пороговой массы. Чтобы враз распластаться о зеркальный песок. И замерев пред босыми ступнями, шумно сбежать в пенозубую пасть нарастающей волны. Напев за напевом, волна за волной, бесконечно продолжая живую гармонию вкрадчивой музыки моря.

      Поприкрыв мореные глаза и на совесть прожаривая плечи, он безмятежно вслушивался в это сверкающе-загружающее великолепие.

      Пока его не окликнули подошедшие на звуковую дистанцию компаньоны. Заставив встать, стряхнуть пыльцу нирваны и пуститься в долгие дорожные дрязги.

      Ведь обратно обычно приходилось идти по короткому пути пешком. От солнца спасал лишь навес листвы, да прохлада рассекающих заросшую дорогу ручьев, через которые то и дело приходилось ловко перепрыгивать.

      Но на этот раз им повезло. Им удалось поймать машину, которая кого-то привезла на пляж и теперь направлялась обратно в город.

      – Что, давай покурим, да пойдем тромбонёмся? – наигранно весело спросил Бизон, словно старый клоун, который уже давно ни над чем не смеётся.

      – Да чего на вас сигареты переводить? – усмехнулся Пенфей. И выкосив игристым взглядом сиротливо поправляющего под мышкой бутылку «пепси», купленную на базаре вкупе с крупными пирожками в руках, Банана, ещё глубже закрючил кособокую лыбу. – Давайте вначале поедим.

      Бизон, не зная, что и сказать, рассматривал лохматых вечнозелёных ёжиков травы, врассыпную кинувшихся под ногами.

      – Ну, чего тут пустословить? – добавил Пенфей. – Давайте расход делать.

      Нутром почуяв рефлекторный взрыв аппетита, Бизон и Аякс, почему-то в ногу, резво замаршировали в поисках куска ржаного хлеба по домам.

      А Банан и Пенфей, взойдя в плюшевый овал черной тени, усеянной плавающими прожилками просветов, сели на железное огражденье прямоугольника детской площадки и стали прицельно прорабатывать программу дальнейших действий, неторопливо снедая лаконичные щедроты бытия с глазурью слабых улыбок на довольных лицах.