тут радоваться-то? – не понял Аякс.
– Тому, что служить среди взвода телеграфисток мне было гораздо приятнее, чем среди этих оболтусов. Я снова стал печатать на их машинках стихи и тут же посвящать их дамам.
– Короче, зажил на широкую ногу! – заржал Бизон.
– И вот, когда ко мне на днюху приехали те мальчишки из Трои, – продолжил Пенфей, – они и выказывали в общении со мной то уважение, которое я вызывал у всего нашего призыва ещё в армии. Вот девушки, видя их отношение ко мне, и поняв, кто тут среди них главный, и стали меж собой за меня бороться.
– Повезло тебе! – критически усмехнулся Банан.
– Вот Поликсена орала тут ночью, как звезданутая! – продолжил Пенфей выворачивать из карманов памяти леденцы трескучих фраз. – Всю спину мне исцарапала, мазохистка хренова.
– Это она другим твоим поклонницам пламенный привет передавала, – усмехнулся Банан. – Метила территорию.
– Вот животное! – возмутился Бизон.
– Я уже слышу, через стену, мамаша бродит по хате, как пришпоренная, кричу ей: «Заткнись ты!» А ей побоку.
– Ты бы ей по вывеске съездил, – сочувственно посоветовал Бизон.
– Да, я пробовал. Она ещё больше орать стала, – усмехнулся Пенфей и нажал на «пробел» паузы. – Это её только возбудило! – выхлестнул он и дрябло затрясся на кочках смеха.
Остальные вразвалку поскакали за ним.
– Ну, ещё бы! – заржал Дионис. – Ведь только когда ты бьешь женщину или не обращаешь на нее особого внимания, она начинает верить в то, что ты действительно сильная личность! А не очередной подкаблучник.
– И не просто верить, – усмехнулся Бизон, – а убеждаться в этом на практике. С каждой затрещиной!
– Или – пощечиной равнодушия! – благодушно усмехнулся Банан. – Ведь если ты даже просто не особо-то к ней расположен, то это означает для неё лишь то, что у тебя есть и другие варианты.
– И желая быть вне конкуренции, начинает наглядно доказывать тебе их несостоятельность, – усмехнулся Пенфей.
– Ведь даже если она тебе действительно не особо-то и нравится, – подхватил Бизон, – она настолько влюблена в себя, что, в глубине своей чуткой к себе души, просто отказывается в это верить.
– И правильно делает, – усмехнулся Банан. – Ведь всё познается в сравнении – в твоем подсознании.
– И она начинает бороться с призраками, – с восторгом подхватил Бизон, – которые пленили твоё воображение.
– Угнав тебя от неё в рабство, – с улыбкой подтвердил Банан.
– И желая тебя освободить, – усмехнулся Бизон. – Помочь тебе, дурашке.
– Рассеять ложные иллюзии и обещания, – улыбнулся Банан, – внушенные тебе другими вариантами.
– Пытаясь их реализовать на практике. Доказывая, что она среди них всех самая что ни на есть настоящая! – подхватил Бизон. – И что с ней-то