с монету. Капля дождя? Слеза? Она упала на колени, тряпкой вытирая пятно, пока локоть не заныл от напряжения.
«Сумасшедшая», – прошептали бы стены, будто у них есть голос.
Телефон зазвонил в 23:47. Мать никогда не смотрела на часы.
– Ты всё ещё одна? – начали они без приветствий, как всегда.
Юлия сжала подушку, вдыхая запах стирального порошка «Альпийская свежесть».
– У меня был…
– Не оправдывайся. В твоём возрасте я уже носила тебя под сердцем.
За окном пролетела скорая, сирена выла, как раненый зверь. Юлия представила, как звук пронзает городские стены, добирается до чьей-то разбитой жизни.
– Мама, я…
– Не «мама». «Мать». Ты не ребёнок, чтобы сюсюкать.
На полке над кроватью пылилась фарфоровая балерина – подарок отца на десятилетие. Он ушёл через месяц после того, как мать нашла в его куртке чужую перчатку. «Любовь – это не талант, а дисциплина», – сказала тогда мать, выкидывая его фото в мусоропровод.
Юлия встала, босая, подошла к окну. Где-то там, за стеклом, жил человек, который сейчас целовал чью-то шею, спорил о политике, гладил кота. Она прижала ладонь к холодному стеклу.
– Я купила абонемент в клинику ЭКО, – сказала мать. – Ты можешь родить без мужа. Гены достойные.
В горле встал ком. Юлия представила ребёнка с её глазами-ледянками и улыбкой-маской.
– Я перезвоню.
– Не вздумай бросать труб…
Она нажала «отбой», потом выключила телефон, положила его в морозилку рядом с замороженными ягодами. Смешно. Но вдруг это остановит время?
В ванной Юлия включила воду на максимум. Пар затянул зеркало, превратив её отражение в призрака. Она провела по стеклу пальцем, рисуя спираль – бесконечную, как ДНК.
«Контроль – это когда ты решаешь, в какой момент разбиться», – подумала она, вдруг вспомнив, как в четырнадцать лет разобрала будильник, чтобы понять, почему он тикает. Пружина выстрелила тогда, оставив шрам на ладони.
В спальне замигал экран ноутбука – Артём прислал исправленный контракт. Юлия открыла файл, поправляя запятую в третьем абзаце. Её тень на стене дрожала, огромная и беззащитная, как пленник в клетке из света.
Глава 3. Одиночество в золотой клетке
Яхта «Афродита» покачивалась на волнах, словно гигантская люстра, подвешенная между чёрным небом и ещё более чёрной водой. Палуба сверкала от брызг шампанского и бликов софитов, а гости смеялись слишком громко, как будто пытались перекричать шепот океана. Юлия стояла у борта, чувствуя, как солёный ветер ворует прядь волос из её безупречной укладки. Платье – серебристое, узкое, словно чешуя русалки – сковывало движения, но она давно научилась дышать мелкими глотками, как учат в йоге для деловых людей.
«Именины дочери сенатора. Стоимость присутствия – три часа фальшивых улыбок», – напомнила себе Юлия, отхлебнув шампанское. Пузырьки щекотали горло, как детский смех, которого