постанывая от боли:
– Тамарочка! Почти все мужики – сволочи, думают только о себе, любят здоровых и молодых. Дети – это только обуза для них по жизни. Хорошо их воспитывает только тот, кто их не имеет. Черт возьми, откуда только берутся эти гадкие заболевания? Я не знаю, как я справлюсь ночью с этими болями… Как же мне хочется еще немного пожить… Вдвоем они почти опорожнили бутылку крепкого кальвадоса. Кровать Роксаны представляла собой накрытый к обеду стол с холодными закусками. Роксана зажигала:
– Девочки! Садимся рядком, намазываем жирным густым слоем на свежий хлеб масло и икру, любую – черную, красную. Рыбку, оливки и огурчики кладем в тарелочку. Горячее блюдо разогревается нянечкой в микроволновке на кухне нашего отделения. Я сейчас разолью вам отличного винца и… тост. За любовь!
К вечеру прилично выпившую Рокси перевели в отдельную палату на другой этаж. Она расплакалась и пожелала всем женщинам удачи. От ужина все обитатели палаты дружно отказались.
4. Понедельник
Галину Васильевну рано утром после осмотра увезли на каталке в операционную. Пусто место свято не бывает. Вместо Рокси в палату привезли бабушку Лилю Хакимовну, у которой не было ни одного зуба, даже вставного, она посвистывала при разговоре, говорила мало и как- то непонятно, самостоятельно двигаться она не могла.
Начался обход палатного врача, который громко обратился к женщинам:
– Доброе утро всем женщинам! Задание для всех вас одно – сдаем натощак анализы, проверяем давление, проходим УЗИ. Тамаре назначается на вторник операция, ситуация у вас очень непростая. Тамара посмотрела на него в упор, ожидая продолжения фразы, но продолжения не последовало.
– Надежда натощак приглашается утром после сдачи анализов и УЗИ поговорить с хирургом по поводу операции во второй половине дня. Просто так здесь никто не лежит, все мы надеемся на самый лучший исход и потом на успешное послеоперационное лечение Екатерину предупреждаю ничего не есть, не бегать, успокоиться и ждать бригаду, которая ее тоже увезет в операционную. С новенькой вашей соседкой, бабушкой Лилей Хакимовной, я уже побеседовал.
После вечерней пирушки в палате привезли на тележке скромный завтрак, но есть можно было только Тамаре и новой бабушке. Остальные готовились к операциям. Катя, плюнув на все советы, понеслась в коридор вышагивать свои две тысячи шагов. Тамара, расстроенная разговором с врачом, расплакалась. Надя повернулась к соседке, посмотрела на ее лицо в красных пятнах, решила ее успокоить.
– Тамара! Не расстраивайтесь. Наверняка доктор рассчитывает поговорить с вами тет-а-тет. У врачей формальная работа, они привыкли видеть страдающие лица, у них выработана определенная психологическая защита к болезням людей, эдакая профессиональная «толстокожесть».
– Мне плевать на их «толстокожесть». У меня другие проблемы. Я не живу в Москве,