собралась с духом, улыбнулась и по-дружески сказала:
– Привет, давно не виделись.
Его взгляд стал еще мрачнее. Максим медленно провел глазами по мне с головы до ног, словно оценивая.
– С каких пор прислуга позволяет себе так обращаться к хозяину дома? – процедил он сквозь зубы.
Мои брови невольно взметнулись вверх. Интересно… теперь он такой человек?
Было неприятно, но не настолько, чтобы зацепило по-настоящему. Я давно смирилась с нашим положением. Горечь от того, что мне и маме приходится работать на этих зазнавшихся богачей, я пережила еще в подростковом возрасте.
Из-за его спины выглянула Ксения Альбертовна – высокая, стройная, ухоженная женщина лет сорока, изо всех сил цепляющаяся за остатки своей красоты. Она улыбнулась Максиму, почти извиняющейся улыбкой и произнесла:
– Это Диана, дочь нашей Маши. Ты ее, наверное, не помнишь. Она бывает у нас только летом, поэтому не знает правил.
Она говорила таким тоном, словно я только что совершила смертельный грех, и теперь она всеми силами пыталась оправдать мою «оплошность».
Мне надоело слушать это щебетание, и я вмешалась:
– Здравствуйте, Ксения Альбертовна, – сказала я . – Я только что приехала, поэтому не успела предупредить вас. Насчет того, что обслуживающий персонал не должен пользоваться главным входом, я в курсе. Но дверь запасного входа заклинило.
Она отошла в сторону, приглашая войти.
Максим тем временем отступил в глубь комнаты, но я чувствовала его взгляд на себе – тяжелый, цепкий. Я и не взглянула в его сторону, просто спокойно прошла мимо и направилась на кухню.
– Не забудь вызвать мастера, чтобы починил дверь, – бросила вдогонку Ксения Альбертовна.
– Вызову, – ответила я, не оглядываясь. Хотя чувствовала на себя взгляд Максима.
На кухне было тихо, если не считать звона посуды и тихого шороха ножа по разделочной доске. Я поставила на стол бутылку вина и опустилась на стул напротив мамы.
– Приехал сын Морозовых? – спросила я с видимой небрежностью, хотя сердце почему-то сжалось.
– Да, несколько дней назад, – кивнула мама, не отрываясь от работы. – С тех пор дел только прибавилось. Ксения Альбертовна, как всегда, делает всё, чтобы угодить сыну.
– Понятно… – пробормотала я.
Максим… Теперь он казался совершенно другим человеком. Мрачный, с тяжелым, холодным взглядом. Совсем не таким, каким я его запомнила.
– Мам, если помощь не нужна, я пойду отдохну немного, устала после дороги.
– Можешь занять четвертую комнату, она свободна, – ответила мама, даже не подняв головы.
Я ушла в комнату, которую оставили для меня.
Здесь всё было просто: аккуратно заправленная кровать, старый комод с чуть потемневшим зеркалом, а на тумбочке телефон – прямой канал связи с главным домом. Из него обычно раздавались распоряжения – короткие, холодные, словно мы не люди, а часть мебели в этом огромном доме.
Я поставила сумку на пол и, пока раскладывала вещи, набрала