ЛД-1985. Володимир Коншин

на испанском. Я не понимаю слов, но тон её голоса говорит сам за себя.

      – Hola, señora, – говорю я, улыбаясь. – Как поживаете?

      – Vete al diablo, gringo, – отвечает она, не отрывая глаз от телевизора, где идёт мексиканская мелодрама "Tú o Nadie". Я слышу страстные диалоги и драматическую музыку. Героиня плачет, герой клянётся в вечной любви, а старушка смотрит на это, как будто это её личная трагедия.

      – Не обращай внимания, – говорит Хосе, выходя из дома. – Она всегда такая.

      – Ничего, – отвечаю я, пожимая плечами. – Я привык.

      Мы заходим внутрь. Дом пахнет специями, старыми коврами и чем-то ещё, что я не могу назвать. Хосе ведёт меня на кухню, где на столе уже стоит тарелка с тако и бутылка текилы.

      – Угощайся, амиго, – говорит он, наливая мне стакан. – Ты выглядишь уставшим.

      – Спасибо, – отвечаю я, беря тако. – Долгая дорога.

      Мы едим в тишине, прерываемой только звуками из телевизора. Хосе рассказывает что-то о своей работе, о том, как трудно содержать дом и ухаживать за матерью. Я киваю, но не слушаю. Меня больше интересует текила.

      После ужина я поднимаюсь на второй этаж, где Хосе приготовил для меня комнату. Она маленькая, с одной кроватью и старым комодом. Я снимаю ботинки, ложусь на кровать и закрываю глаза. Внизу слышны звуки телевизора и бормотание старушки. Но мне всё равно. Я устал. Я засыпаю, не думая ни о чём.

      17 марта 1985 года. 8:00 утра. Дом Хосе, Альбукерке, Нью-Мексико.

      Я просыпаюсь от звуков телевизора. Внизу снова идёт "Tú o Nadie". Героиня плачет, герой клянётся в вечной любви, а старушка, судя по всему, смотрит это с таким же энтузиазмом, как и вчера. Я спускаюсь вниз, где Хосе и его мать уже сидят за столом. На столе – яичница, бекон, тосты и кофе. Я сажусь и начинаю есть.

      – Buenos días, señora, – говорю я, улыбаясь.

      – Cállate, gringo, – отвечает она, не отрывая глаз от телевизора. – No quiero verte aquí nunca más. Eres una plaga, una maldición para mi hijo. ¡Si vuelves, te envenenaré la comida o te estrangularé con mis propias manos!