из нашего класса он даже не смотрел.
Когда он забирал Антона из школы, мы всегда шли гулять вместе.
Впереди шествовали моя бабушка и дедушка Антона, сзади – мы.
Мне Антон не то чтобы сильно нравился, даже с учетом подаренной точилки, Димка Рысаков казался мне симпатичнее и внешне, и вообще, но в такие дни, когда бабушка шла впереди с дедушкой Антона мне было как-то очень хорошо.
Мы шли сзади и хулиганили, например, незаметно кидали снег им в спину, или отставали и прятались за кустами. Бабушкина спина, маячившая впереди выглядела такой огромной, и все казалось очень устойчивым и безопасным. Бабушка при дедушке Петрова многое спускала мне с рук и только заливисто смеялась, когда ей в спину летел очередной снежок. В другой ситуации это не возможно было представить.
Я любила такие дни, особенно когда шел сильный снег. Тогда казалось, что в мире больше ничего нет, только мы, снег, и бабушка – впереди, со звездной россыпью снежинок на темно-синем пальто.
На морозе аллергия Петрова отступала, руки у него не чесались, и он становился обыкновенным мальчиком, который не кидается на каждого, кто резко пошевелится. Видимо, поэтому, ему такие дни тоже нравились.
К концу первого класса после многочисленных совместных прогулок, бабушка подвела итог и пришла к выводу, что вреда от моих драк с Петровым намного больше, чем мнимой пользы от дружбы с дедушкой-вдовцом. В результате этого разочарования, бабушка прекратила наши совместные выходы, к тому же я запретила ей встречать меня со школы.
Люда Малютова из моего дома сразу показалась бабушке полезной, но исключительно в качестве назидания. В ее семье было восемь детей, и все от разных неизвестных отцов. Самая старшая восемнадцатилетняя сестра по семейной традиции тоже имела годовалого ребенка, естественно, без отца. Жили они все вместе, спали прямо на полу, на одеялах, и мебели в их квартире почти не было. Мне в гостях у Люды не понравилось, а бабушке – наоборот, она потом еще долго вспоминала, чтоб бывает, если идти на поводу у каждого ебыря, и била себя руками по бокам.
Но, на моей дружбе с Людой она, тем не менее, не настаивала.
Марина Белкина показалась бабушке полезна по нескольким причинам.
Во-первых, Маринина семья жила, как и наша, с бабушкой с папиной стороны, Марией Ефимовной, врачом на пенсии и крайне интеллигентной женщиной. А к врачам и интеллигенции бабушка испытывала давнюю слабость. И всегда водила дружбу со всеми врачами, которые встречались на ее пути.
Во-вторых, другая бабушка с маминой стороны по фамилии Лютая могла послужить хорошим назиданием, которое звучало следующим образом: «Тебе бы такую бабушку! Я бы на тебя посмотрела!» Бабушка действительно оказалась абсолютно лютой, Маринка, завидев ее в дверях класса, могла спрятаться под парту.
Еще рассказывали, что эта бабушка разрешила выходить замуж только старшей дочке – Марининой маме, а младшую приберегла для себя. Таким образом, младшая Надя осталась старой девой.