молодая девушка, единственный ребёнок в семье. Она полюбила Аляса и сделает всё, чтобы помочь ему устроить- ся в Москве. Это его мечта, не мешайте ему.
Шалва долго глядел в одну точку, затем прокашлялся и сказал:
– Я вчера был неправ по отношению к вашей матери. Ведь она ещё сильнее переживает: говорят, младший ребё- нок для матери – плод особый и связь другая. Никого не по- щадил «агяур», – ругал он сына и говорил, что он не имеет ничего против той девушки, просто они не знают строгих местных обычаев и жаль её.
– Русские девушки, когда выходят замуж по любви за наших ребят, становятся лучше и покладистей, чем некото- рые наши девочки.
Перед глазами Шалвы прошла вся его жизнь: как он был несправедлив, поступив с Гулизой предательски, матерью его любимых детей. Правда в том, что в этой жизни за всё
нужно платить. Бумеранг обязательно возвращается на то же место. Необдуманный поступок с красавицей Тамарой, как бы он не молчал, но след раны на сердце всегда присут- ствовал, он никогда не забывал тот случай, иногда думал: с ним ли это было?
Аляс – мальчик, когда-нибудь вернётся, лишь бы ему было хорошо в его жизни. Шалве было страшно подумать, что за его проделки могли пострадать его девочки. Он с острой болью понимал состояние родственников Тамары. Он ещё подумывал: «До чего человек не властен над своей судьбой, ведь он об этом очень сожалел. Его всегда мучило и тяжестью залегло в его душе тайное исчезновение мла- денца его крови, и об этом нужно умалчивать. Ведь малыш был невиновен. Он был ровесником Аляса. Взрослые нару- шили, и взрослые решили…»
Передумав всю свою жизнь, Шалве захотелось увидеть Гулизу, обнять её и принести свои извинения и слова уте- шения. Захотелось поблагодарить её за всё, что она натер- пелась с ним в этой жизни, ни разу не упрекнув его.
– Папа, поехали домой, я тоже поеду с тобой, завтра вы- ходной, в понедельник утром приеду, успеваю на работу.
– Да, да, конечно, дочка, я подумал о многом. Если он решил устроить жизнь, пусть устраивает, жизнь одна и каж- дый хозяин своей жизни. Считаться, конечно, нужно, но с нами случай другой и ничего теперь не исправишь, нуж- но соглашаться, не то никогда не простит. Если что, пусть пеняет на себя. Он парень – в девках не останется! Хочет испытать судьбу? Бог ему в помощь! (анца дипепшааит)! – говорил Шалва, – ведь я хотел, чтобы он хоронил меня. Но, ничего… В старину вообще не хоронили и ничего, – доба- вил Шалва.
– Папа, о чём ты? Ведь он не навсегда уехал. Ты у нас ещё такой крепкий, – затем спохватилась и спросила, – как в старину не хоронили?
– Спрашиваешь, как не хоронили, а вот так: есть такая легенда, дед мне рассказывал.
– В старину, когда человек доходил до преклонного воз- раста, не ждали, пока он умрёт своей смертью, а плели кор- зину в человеческий размер и на лошади в этой корзине поднимали старца в горы. Тогда люди жили долго. Сын на- ходил в горах большой обрыв и сбрасывал корзину с его родителем. Оставив родителя умирать в горах, сын возвра- щался домой.
Однажды пришло время одного старца,