великодушнее. Иначе ты понимаешь ли, куда покатится мир? А?
– Да он и так куда-то не туда катится, я считаю. Рэй и Тюрке постоянно нападают на нас, а мы все терпим. И вот я подумал…
– Ничего такого не думай. Я верну этот комбинезон, а ты возьмешь свой, но только для школы и чтобы быть астронавтом, понял?
– Понял.
– Смотри в глаза, когда со мной разговариваешь. Прямо в глаза, – строго приказала она.
– Ладно, мам.
Он поднял голову, сдернул белый капюшон, обнаружив взъерошенный ежик густых волос, и его голубые глаза погрузились в глаза Стеллы, в них читались прямодушие и немного разочарование. Ей очень захотелось обнять его и прижать к себе, но она решила, что этот приступ нежности плохо отразится на ее родительском авторитете.
– Ну хорошо, сынок. Надеюсь, теперь мы договорились.
Он кивнул и ворчливо поинтересовался:
– А когда папа приедет?
– Я не знаю. Но, думаю, довольно скоро. Сколько уже времени мы его не видели?
Она прекрасно знала, что он не появлялся две недели, и она уже переживала, что его так долго нет. Каждый раз, когда его отсутствие затягивалось, она начинала волноваться и воображать, что его арестовали, или он раненый лежит в кювете. Она ничего не знала о его жизни.
– Я думаю, уже шестнадцать дней, – ответил Том, посчитав по пальцам.
– Да, что-то вроде того… Может быть, он приедет даже сегодня.
– А завтра как раз суббота, и мы могли бы пойти гулять в лес. Он обещал, что он научит меня колоть дрова, он мне сказал, что от этого прибавляется силы в ногах, в плечах, укрепляются мышцы живота.
– Это точно. Ну иди пока ложись, я доведу до ума твой костюм, так что в понедельник утром ты станешь самым красивым астронавтом в школе!
– Yes! Спасибо, мам!
И он со всех ног побежал в свою комнату. Ему столько всего нужно было рассказать Джимми Гану.
Стеллу удивила такая прыть, к тому же она была счастлива четвертому повторению «мам». Она развернула комбинезон, достала из шкафа ножницы и пораженно уставилась на них: они явно могли бы принадлежать Декстеру.
– Не двигайся, – приказал Филипп.
– А я и не двигаюсь.
– Приподними челку, пригладь ее назад.
Жозефина, улыбаясь, подчинилась. Они стояли в аэропорту Афин имени Элефтериоса Венизелоса, вот имечко-то, словно камни во рту перекатываются! Ждали самолета на Париж и пили кофе за столиком перед бутиком «Гермес». «“Гермес” рифмуется с Кортес, – подумала Жозефина. – Однажды, возможно, в афинском аэропорту откроется бутик “Гортензия Кортес”».
– А теперь закрой глаза и слушай.
– Закрыла глаза и слушаю.
– Я буду читать по твоему лбу… А ты медленно качни головой, если я читаю правильно, чтобы я не допустил ошибки.
– Я тебя слушаю.
Филипп сосредоточился.
– Тебя гложет забота, серьезная забота, она живет на половине твоего лба…
– Это правда, – подтвердила Жозефина, слегка кивнув.
– Это имеет отношение к телефону. Это телефонный номер. Телефонный номер, который