что… несмотря на урезанный до минимума словарь и полное безразличие к миру духовных абстрактных ценностей, в девушке есть глубокий животный секрет, как в каком-нибудь узком, прожорливом, молчаливом и красивом соболе, или выдре, или горностае.»
(Эдуард Лимонов, «316, пункт «В»)
«Человеческое, слишком человеческое – это всегда нечто животное».
(Акутагава Рюноскэ, «Некий социалист», «Слова пигмея»)
«Боль – единственное телесное доказательство существования сознания, а возможно, и единственное его физическое выражение.»
(Юкио Мисима, «Солнце и сталь»)
Я был диким псом. Я охотился сам.
Я гнал соболей по соборным лесам.
Зверьё на деревья взлетало ветрами,
деревья – канали в расход пилораме, —
но новые твари мелькали, маня…
Порой ускользали они от меня, —
и, воя со мною в едином сигнале,
порою – они меня по лесу гнали.
Так – я ли за ними, они ли за мной, —
мы вместе неслись по планете лесной, —
и билось в когтях моих гибкое тело, —
и клочьями шёрстка по небу летела.
…Я спал, сыто чавкая.
Видел во сне,
как роботы рая подкрались ко мне,
и – взяли меня на поруки, и в тайне
устроили зверю перевоспитанье, —
и вот я на привязи…
Ешь – и потей!
Работай в охотку – и делай детей!
…Щенятки, помилуйте! Здесь – не играйте!
Я – вою в раю социальных гарантий, —
и… прочную связь разрывая, бегу! —
и – радостным псом озираюсь в кругу
своих ипостасей,
их пластик собольих, —
и счастлив
возможностью
чувствовать
боль их.
Про тебя
«…он лицемерно корчит из себя святого, на самом же деле верен Афродите.»
(«Мазарис»)
Был я некогда назначен
роль такую исполнять:
визгом режущим щенячьим
мудрость будней оттенять.
Был я тем, кого знакомят
с удовольствием простым.
Подвизался там, где кормят.
Подрабатывал святым.
Эскапистом искушённым
выбирался из возни!
…Дело – виделось решённым:
Лишь отважься и возьми.
Был – ну всем, чего хотелось
для себя и для тепла!
В вихре ливней и метелиц
ждал тебя…
А ты не шла.
Синий и бурый
Все элементы долговечны,
А вещи сложные увечны,
Их элементы ненадёжны,
Поскольку противоположны.
(«Фламенка»)
Два цвета весь мир составляют.
На них и разложится он
в тот день, когда звери залают,
войдя в кабинеты ООН.
Пройдутся по улицам бурей,
по белому свету сохой
два окрика: синий и бурый…
И – воздух взметнётся сухой,
ворвавшись