я ж, помогать, поеду»– фыркнула Фроська, насупив нос.
«Э-ка! Помощница. От горшка, два вершка, а в помощники, собралась?!»– осудила мать, Фроську:-«Дома, нам, помогать, будешь. В огороде, грядки, не про полны! Курям, корм, не даден. Помощница!» Фроська, надула губы. Светка рассмеялась.
«Когда то, и я, за это, получала! Теперь, твоя, очередь, настала»– Светка, сидела на лавке, обнимала дочь. Нинка, сидела на коленях, матери, прижавшись к груди. В дверь постучали. Светка, тревожно, посмотрела на дверь.
«Кто, там?»– спросила Наталья, подходя к двери.
«Это, мы, Ефросинья и Татьяна»– послышался голос тётки Фроси, за дверью.
«Заходите, скорее»– Наталья, впустила, в дом, гостей.
«Ой, Светка!»– обрадовалась Татьяна, обнимая подругу:-«А я, грешным делом, думала, всё, сгинула, ты, у нас? Эх, я, в ту ночь, намаялась! Но, слава Богу! Всё, обошлось. Я, вон, то же, с дочкой, тяперь! Любавой, назвали. Ты то, как, сама? Всё ли, ладно?»
«Ой, Танюха! Прости ты, меня! Я ж, не знала, чо так, всё, получится?!»– заревела Светка, обнимая подругу.
«Да, ладно. Всё, обошлося»– вздохнула Татьяна, поцеловав Светку, в щёку:-«Ты, лучше, глянь, кака, дочка, у меня?! Думала, не разрожусь, а она, сама, выскочила. Вот, глянь». Татьяна, подняла Любаву, над головой.
«Сущий богатырь. У других, пацаны, мельче, получаются»– засмеялась тётка Фрося:-«А ты, нам, лучше скажи, и в прямь, уезжать, собралась? Далеко ли?»
«Ой, тётка Фрося! Я, и в прямь, замуж вышла. Муж, мой, Тимофей Дмитриевич, человек военный. Вот, дали направление, в Кронштадт. Вещи, уже, собрали. Машина, завтра, придёт. Я, за Нинкой, приехала и с родными попрощаться. Уедем, как приказ, велит».
«А Кронштадт, это где?»– спросила тётка Фрося:-«Не слыхивала, о таком?!»
«Кронштадт, это, на море. Там, рядом, Питер, стоит»– ответил Василий.
«Значит, за Питер, поедешь? Далеко то, как?! А рядом, ни как?»– спросила Татьяна, переживая за подругу.
«Никак. Может, потом, как ни будь»– с серьёзным видом, ответила Светка:-«А Иван то, как? Всё, ещё, сердится, на меня?» Светка, выставила, на стол, самовар и блины, на тарелке, с ягодами, и гостинцами.
«Не-ет. Ему, некогда. Он, тяперя, в лесу, охранником работает, в место лешего. Дома, редко бывает. Заказ, от государства, выполняет. Домой, по зиме, возвернётся»– вздохнув, ответила Татьяна:-«А мне, всё, спокойней, за него! Белкин, тяперь, всю, артель, гнобит! А мы, тут, как бы, ни причём. У нас, своё начальство, в городе. Живём, по маненьку». Татьяна, отпила чая, из чашки, откусив пряник.
«Да уж, этот, баламут, а кромя, порчи, никакого добра не делает»-вздохнув, махнул рукой, Василий:-«С таким, кормчим, скоро, по миру пойдём. Затеял, строить амбар, а брёвна, из-под спила, укладывать, велит! Это, где видано! Бревно, оно, сухим быть должно! Это, всяк, знает, с измальства. А он… Зерно, если положим, туда, то сгниёт, ещё, до зимы. Эх, нет, с нами, Егора Фомича. Тот, вот, знатным кормчим, был. Грех, на него, жаловаться, было».
Все замолчали. Тишину, прервала Нинка. Рассматривая Любаву, она, засунула, к ней, в рот, свой палец.
«Нету»– сказала Нинка, глядя на Любаву.
«Чего, нету?»– засмеялась Татьяна.
«Нету»–