Мама тоже замуж за папу не в четырнадцать побежала. Постепенно возраст все равно сдвигается. Я бы его еще подвинул.
– А когда ты понял, что любишь меня? – вдруг выпалила Регина и тут же испуганно прикрыла рот ладонью. – Впрочем, вряд ли я хочу это знать.
Я удивленно на нее глянул. Есть у красотки такая привычка: вдруг выдавать что-то, что к теме не относится. Или относится, но косвенно. Однако судя по ее реакции, этот вопрос вырвался неожиданно даже для самой лисы.
– И что ты молчишь? – не дождавшись от меня ответа, проявила она чудеса логичности и последовательности.
– Так мне отвечать или ты не хочешь знать? – развеселился я.
– Отвечай, раз уж я это вслух сказала.
– Когда лишился тебя. Когда ты решила взять тайм-аут. Ну помнишь, мы искали Налона и, когда нам понадобился эмпат… – я решил было освежить ее память, но тут же получил по голове. – Не понял?!
– Значит, я по нему уже два года сохла, а до него только дошло! – возмутилась Регина.
– Ну я же тугодум!
– Нечего прикрываться тупостью! Когда тебе надо, до тебя быстро доходит!
– Блин, женщина, утихни! Я два года пытался не поддаваться на твои провокации, держать себя в руках, чтобы не взвалить тебя на плечо и не утащить, подобно первобытному человеку, в пещеру, как только предоставится удобная возможность – а их было немало! И не сомневайся, если бы я оказался свободен, воспользовался бы первой же! Но пока я усмирял буйную плоть, у меня просто не хватало ресурсов понять, что я чувствую всеми органами, а не только тем, который у меня ниже пояса находится! А когда ты устранилась, появились время и силы наконец-то головой подумать, а не…
Красотка перебила меня поцелуем, и я снова ничего не понял. Обычно, после прелюдии в виде затрещин, начинается красочная и фееричная ссора. Я уверен, она и сейчас назревала. Но лиса вдруг почему-то передумала. Не могу сказать, что я против, однако обычно она редко отказывается от хорошего скандала. И теперь, когда Регинка оторвалась от моих губ, я всем лицом изобразил огромное недоумение, а она рассмеялась.
– До определенного момента я вообще думала, что тебе мои приставания до лампочки. А ты, оказывается, изо всех сил с собой боролся.
– А эмпатию включить?
– Я боялась.
– Чего?! – тут я изумился еще больше.
– Ну ты всегда очень бережно ко мне относился, возился со мной, терпеливо сносил все мои истерики, в том числе и когда я перестала блокатор принимать. Но при этом, хоть охотно шел на телесный контакт, обнимал, прикасался, но все как-то… По-братски, блин! И я боялась, что если включу эмпатию, то и почувствую, что ты меня как сестру воспринимаешь или вообще жалеешь, из жалости со мной носишься.
– Жалеть близких – это естественно. Но про сестру ты загнула, конечно. Это каким импотентом надо быть, чтобы не видеть в тебе женщину?
– Я таких не встречала. Хотя иногда хотелось, если мужчины, в своем желании мной обладать, берегов не видели. – лиса вздохнула и положила голову