и направился к бюро. Похоже, они сочли это проявлением вежливости. – Детектив? Простите мое дремучее невежество.
Он перевернул несколько страниц.
– Нет, не детектив, – ответил Пол. – Напротив, весьма любопытная литературная форма. Укладывается в жанр научной фантастики.
– Ну нет, – возразила Бетти. – Наука тут ни при чем. Фантасты описывают такое будущее, в котором развита техника. Ничего подобного в этом романе нет.
– Зато в нем есть альтернативное настоящее, – возразил Пол. – Моей супруге известно, что я давно увлекаюсь научной фантастикой, с двенадцати лет. С самого начала войны, – пояснил он Чилдену.
– Ясно, – вежливо произнес Роберт Чилден.
– Хотите прочесть «Саранчу»? – спросил Пол. – Через день-другой мы ее осилим. Мое учреждение находится в деловой части города, неподалеку от вашего магазина, и я с удовольствием загляну к вам в перерыве. – Он сделал паузу, затем (возможно, по сигналу Бетти) добавил: – Роберт, мы бы с вами могли вместе позавтракать.
– Спасибо, – пробормотал Чилден. Других слов он не нашел.
«Подумать только: позавтракать в модном ресторане для бизнесменов! Вместе с элегантным высокопоставленным японцем!»
От одной этой мысли голова шла кругом. Однако он сумел сохранить бесстрастный вид и кивнул, глядя в книгу.
– Да, наверное, это интересно. С удовольствием прочту. Я стараюсь быть в курсе того, о чем много говорят. («Что я несу?! Признался, что интересуюсь книгой, потому что она в моде! А вдруг для них это признак плебейства? Скорее всего, так оно и есть».) Как известно, популярность книги – не самый верный признак ее достоинства. Многие бестселлеры – редкостная дрянь. Но эта вещь… – Он замялся.
– Вы совершенно правы, – пришла ему на помощь Бетти. – У обывателя всегда испорченный вкус.
– Также и в музыке, – заметил Пол. – Взять, например, народный американский джаз – кто им сейчас интересуется? А вам, Роберт, нравятся Банк Джонсон[78] и Кид Ори?[79] А ранний диксиленд? Я собираю джаз, у меня даже есть настоящие диски фирмы «Дженет».
– Боюсь, я недостаточно знаком с негритянской музыкой, – ответил Чилден. Похоже, его слова покоробили хозяев. – Предпочитаю классику: Баха, Бетховена…
«Вот вам! – Он был обижен. – Попробуйте только сказать, что музыка великих европейских композиторов хуже какого-то джаза, родившегося в бистро и ночных клубах цветных кварталов Нового Орлеана».
– Может, вам поставить для пробы что-нибудь из «Новоорлеанских королей ритма»? – неуверенно предложил Пол.
Он двинулся к выходу из комнаты, но Бетти бросила на него предостерегающий взгляд. Пол пожал плечами и сел на место.
– Скоро будем ужинать, – сказала Бетти.
Пол натянуто, как показалось Чилдену, произнес:
– Новоорлеанский джаз – самая что ни на есть народная музыка Америки. Она зародилась на этом континенте. Все остальное – например, слащавые баллады в английском стиле,