крутилось в голове.
Доев хлеб с сыром и запив все молоком, я отложил кружку. Старик сразу ее забрал. Только потом я обратил внимание, что рядом с кроватью стояло ведро с водой и тряпкой.
«Скорее всего у меня был жар после того путешествия по холоду. Сколько я мог здесь проваляться?» – я ещё раз посмотрел на старика. Он сел на стул и пристально меня разглядывал. Мне стало не по себе.
– Меня зовут Тристан, я ехал в школу и не понимаю, как здесь оказался – попытался снова заговорить я, вдруг он что-нибудь знает.
Старик продолжал рассматривать меня и затем пробормотал что-то непонятное:
– Ар зут лоростер.
– Что? – переспросил я, подумав, что не расслышал, но он уже встал и отвернулся. Старик открыл дверь, которая предположительно вела в другую комнату, и достал из нее большой металлический колокол с себя ростом. Он был весь в пыли и паутине. До меня только сейчас дошло что старичок ростом где-то мне по грудь, а то и меньше. Он без проблем поднял этот огромный колокол и вышел с ним на улицу.
«Сколько же в нем силы» – удивило меня.
В окно было видно, как он доковылял до центра улицы. Там располагалась старая, практически сгнившая деревянная арка из трёх бревен. По центру верхней перекладины торчал крюк. На улице было ещё раннее утро сообразил я, так как больше людей видно не было. Повесив колокол на крюк, опять же удивляюсь его силой, старик начал в него звонить. Звон стоял настолько оглушительный, что было сразу понятно – его услышит вся деревня и округа. Кто бы не спал, все от него проснутся. Тогда я ещё не знал, какой страх вызвал этот звон у всего населения деревушки.
Следующие два дня прошли для меня как в тумане. Я понял, что старику задавать какие-либо вопросы бесполезно. Он только иногда бубнил что-то себе под нос или разговаривал с другими жильцами деревни. Я не слышал, о чем они говорят, так как не выходил из дома, у меня был сильный кашель, и приходилось целыми днями лежать на кровати и пить какие-то растворы, которые мне давали.
Обстановка в деревне с каждым днём накалялась. Даже через окно я чувствовал, как растет напряжение, но не понимал в чем дело. Люди постоянно носились взад-вперёд и от этого становилось ещё тревожнее.
Благодаря снадобьям старика уже через два дня я практически выздоровел. Было слишком много вопросов чтобы продолжать валяться на кровати, и хотелось побыстрее вернуться домой.
«Родители, наверное, с ума сходят, да вообще все близкие – друзья, ближайшие родственники. Интересно, что у них сейчас на уме? Возможно они думают, что меня похитили или что-то в этом роде…»
Днём третьего дня моего сознательного пребывания в этом доме старик зашёл и проследовал в другую комнату. Когда он вышел, я снова попытался с ним поговорить.
– Мне уже намного лучше, спасибо что помогли. Я бы хотел отправиться домой…
Он как ни в чем не бывало стал мешать суп в казане.
За эти дни я догадался, что он меня скорее всего не понимает, так как не обращает никакого внимания на мои вопросы и просьбы.
Я