звезд и галактик. Сотни, тысячи вселенных проносятся перед моим взором. Странное дело, но я не чувствую ничего. Пустота внутри и хаос снаружи. Наконец мой путь оканчивается у особо яркой звезды. Странные блики блуждают по ее лучам. Яркие вспышки сливаются в один непрерывный импульс. Я тянусь, всем своим естеством тянусь к этому свету.
Какофония звуков врывается в мое сознание. Видимость ужасна – будто сквозь густой туман. Красок нет – все вокруг черное либо белое. Резкая боль в спине заставила меня… заплакать? Истерика длится недолго. Наступает спасительная темнота.
Глава 1. "Пленник времени"
Два года. Три. Четыре.
Время тянется, как смола, медленно и липко, когда ты взрослый разум, запертый в детском теле. Особенно если за окном этого мира бродят Пустые – не голодные звери, а настоящие демоны, разрывающие плоть просто потому, что могут.
А ещё если ты привязан к Великому Дому. Звучит гордо, да? Благородная кровь, защита, статус…
Но твоя семья – всего лишь третьесортные слуги этого Дома. Уже не так хорошо?
Эмоциональные качели, чёрт возьми.
Я Сутра, кстати говоря. Знаю 5 языков. Знал точнее, при прошлой жизни. Английский, испанский, ещё пару бесполезных здесь наречий. Теперь это не имеет никакого значения. Земные делегации в Обществе Душ не ездят, а местные говорят только на диалектах японского, но не более.
Обрывки воспоминаний подсказывают: это Блич. Сейрэйтэй, пустые, шинигами… Знакомый мир. Но какая от этого польза четырёхлетке? Разве что техника выживания:
– Не сбегай с территории поместья.
– Не оскорбляй вооружённых людей.
– Никогда не показывай, что знаешь больше, чем должен.
Опасность здесь – не только в Пустых. Они – стихия, слепая и жестокая, но предсказуемая. Люди же…
Люди – настоящие чудовища.
Родители шепчутся по ночам, думая, что я не слышу. Но обрывков хватает:
– Бандиты промышляющие работорговлей – пожалуйста.
– Бордели, где "услуги" измеряются не в деньгах, а в крови – туточки.
– Повсеместные культы, приносящие десятками жертвы своим псевдобогам – в наличии.
И самое страшное?
Это – норма.
Я сижу на циновке, сжимая кулаки. За окном – тёмное небо Руконгая, где-то воют Пустые. Но тишина в доме пугает больше.
Потому что знаю: однажды эта тишина окончательно прервётся.
И мне нужно быть готовым.
Вопрос читателям: «Почему Сутра плохо помнит прошлую жизнь?»
Глава 2. "Кровь на площади"
Пять лет.
Утренний Руконгай встретил меня привычным хаосом.
Крики торговцев, перебранка крестьян, пьяные шинигами, бредущие из злачных кварталов в сторону своих казарм. Я научился различать их по хаори и лицам еще до того, как освоил первые иероглифы.
Бандитские рожи и порванные хаори? Одиннадцатый отряд. Никогда не отличались дисциплиной, зато всегда первыми пускали в ход кулаки.
Холодные глаза и безупречные одежды? Шестой. Там, где появлялись они, следом шли аресты и казни.
А вот этот…
Я прижался к стене, когда мимо прошел высокий мужчина с шрамом через глаз. Его хаори было чище, чем у других, но на рукояти меча виднелись засохшие капли крови.
Третий отряд.
Мать говорила, что с ними шутки плохи. Если одиннадцатые могут просто избить за косой взгляд, то третьи сначала зададут вопросы. А их вопросы всегда пахли кровью.
Внезапно толпу рассек визг.
– Опять! – прошептал кто-то за спиной.
На площади, у фонтана, лежало тело. Молодая женщина. Без глаз.
– Культ Безликих…
Кто-то начал молиться. Кто-то поспешно ушел. А шинигами из одиннадцатого лишь хмыкнули и потянулись к флягам.
Правило четвертое: Никогда не смотри слишком долго.
Я развернулся и зашагал прочь.
В тот же миг чья-то рука схватила меня за плечо.
– Ты чей, малец?
Голос хриплый, с перегаром. Одиннадцатый.
Правило второе: Не оскорбляй вооруженных людей.
Я медленно поднял глаза, делая лицо максимально тупым.
– Слуга Дома Касуми, господин.
Он скривился.
– Хех. Мелкие крысы хоть фамилии себе придумали.
Но руку убрал.
Я не стал убегать. Не стал дерзить. Просто поклонился и зашагал дальше, чувствуя, как его взгляд прожигает спину.
Правило пятое: Даже если тебя унижают – ты уже победил. Потому что жив.
Но где-то в глубине души, в том месте, где еще теплились воспоминания о прошлой жизни, что-то злобно сжалось.
Когда-нибудь…
Ветер