хозяин врываться в покои слуги. Касуми Тосэй. Вассал Великого дома Кучики. Старик. Высокий, но какой-то иссохший, будто его кожа была натянута на невидимый каркас слишком большого скелета. Его хаори – дорогое, из тончайшего шёлка – висело на нём, как на вешалке, подчёркивая худобу. Но глаза… Глаза были с поволокой, ядовито-жёлтыми, как у старой ящерицы, что греется на камнях нашего сада. Глаза скользнули по мне, и я почувствовал, как по спине пробежали мурашки.
– Этот щенок не обучен даже элементарным манерам – проскрипел он, и мать тут же втолкнула меня в поклон.
Я едва успел заметить браслет на его запястье – массивные золотые четки, с теми самыми тремя кольцами, выгравированными так глубоко, что тени в углублениях казались чёрными.
Если даже этот старый ящер пресмыкается перед Кучики…, – мелькнуло у меня в голове, и я тут же почувствовал, как по спине пробежали мурашки. Мысль была опасной, но от этого ещё более сладкой.
Разговор вёлся вокруг меня, но будто сквозь меня. Старшие слуги перешёптывались в углу, их глаза бегали от меня к главе дома и обратно. Отец стоял, опустив взгляд, его пальцы нервно перебирали пояс кимоно. Мать замерла в почтительном полупоклоне, но я видел, как дрожат её веки.
– Артефакт покажет, есть ли в нём потенциал – произнёс один из старших слуг, и в его голосе звучало что-то среднее между надеждой и страхом.
Меня поставили в центр комнаты на специально расстеленный кусок белого шёлка – видимо, чтобы мои босые ноги не осквернили татами. Один из младших слуг принёс ларец – чёрный, покрытый потускневшей лаковой росписью, изображающей сцены какой-то древней битвы. Когда он открыл его, я увидел браслет – не золотой, как у главы дома, а тёмный, будто выкованный из железа, пролежавшего сто лет в болоте. Три кольца на нём не были простым украшением – они выглядели как часть узора, как будто сам металл когда-то был живым, и эти кольца остались шрамами от давно забытой раны.
– Надень, – приказали мне.
Я почувствовал холод металла на коже.
Сначала ничего не произошло. Потом браслет сжался.
Боль была резкой, но короткой – будто кто-то вогнал мне под кожу три иглы. Браслет затрепетал, и по его поверхности пробежали тонкие синие линии, словно жилы. Они пульсировали в такт чему-то – не моему сердцу, чему-то другому. Комната вокруг словно замерла – даже дыхание присутствующих стало тише.
– Реацу есть – наконец провозгласил глава дома, и его голос звучал так, будто он объявлял приговор. "Но её мало. Как и следовало ожидать от отпрыска жалких слуг."
Он сделал нетерпеливый жест, и браслет сняли с моей руки так же быстро, как и надели. На запястье остались три красные точки – ровно там, где должны были быть кольца. Они жгли, как свежие ожоги.
Я посмотрел на родителей. Они не выглядели разочарованными. Скорее… облегчёнными? Как будто худшее, чего они боялись, не случилось.
Когда церемония закончилась и все стали расходиться, я заметил, как старший слуга что-то шепнул на ухо главе дома. Тот кивнул и бросил на меня долгий оценивающий взгляд.
– Проверим