упадёт на землю первый луч солнца, мы выступаем!
После этих слов Сарматы, одобрительно цокая языками, стали покидать совет рода. Ора подождала пока последний воин запрыгнет на своего коня и тихо проговорила, стоявшему, по-прежнему, рядом Адашу:
– Прости меня верный мой друг за резкие слова, но по-другому было нельзя.
– Это я виноват перед тобой мой вождь! Вечно корю себя за то, что мой язык обгоняет мои мысли.
Тяжело выдохнув, признался пожилой воин. На что Ора громко, словно девчонка расхохоталась. Адаш посмотрел на неё непонимающим взглядом, и женщина тут же взяв себя в руки, дружески хлопнула воина по плечу, ответив на его немой вопрос:
– Умеешь ты мой друг разрядить обстановку!
Тот, наконец-то поняв всё, пробурчал в бороду:
– Вот за это я тебя и ценю и уважаю!
После чего коротко свистнул, подзывая к себе рыжего жеребца и, не по годам легко запрыгнув на него, помчался прочь от шатра вождя рода. А Ора постояв минуту в раздумьях, не поворачивая головы, позвала:
– Калиопа!
Тут же из шатра вынырнула худенькая, невысокая ростом служанка. Поклонившись в пояс хозяйке, она тихо спросила:
– Вы меня звали?
– Позови ко мне Роса и Олкаса!
Всё ещё о чём-то размышляя, негромко проговорила Ора. Служанка исчезла, а женщина, раздвинув пологи, вошла наконец-то в шатёр. Умывшись и переодевшись, она присела на топчан у столика и, открыв шкатулку, стала перебирать в ней дорогие безделушки, думая совсем о другом. Некоторое время спустя дёрнулся полог шатра, впуская внутрь званых гостей, и Ора, повернувшись к ним лицом, увидела Сколота, как всегда подтянутого, начисто выбритого, за исключением густых и тёмных усов, и сына, явно в хорошем расположении духа:
– Мату!
Выпалил он с порога:
– Показать тебе деревянный ножик, который сделал мне Сколот?
– Покажи!
Пропела тихо женщина, ожидая увидеть кусок дерева. Олкас порылся в глубоком кармане длинной туники и вынул из него нож. Нет, он был естественно деревянным, но выполнен настолько искусно, что его было впору не дарить ребёнку, а вешать в виде украшения в зале для приёма гостей. Ручка ножа была вырезана в виде головы кобры, открывшей пасть для укуса с двумя верхними клыками. Кровотоки лезвия были неглубокими и выкрашены в малиновый цвет.
– Неплохо!
Протянула Ора. И, взглянув на Роса, поинтересовалась:
– И чем же ты его сделал? Ведь ножи, кинжалы, в общем, оружие, пленникам иметь запрещено.
– Мату, ты не поверишь! Он его вырезал камнем.
Перебил её сын.
– Ну, что ж, молодец!
Откровенно восхищаясь изделием, похвалила она Сколота. Тот ответил на благодарность, склонив вниз голову.
– Всё это хорошо!
Резко меняя тему разговора, заметила хозяйка шатра.
– Но я не за тем вас сюда позвала. И прежде, чем перейти к главному, я хочу задать вопрос тебе Олкас. Сын напрягся в ожидании, и Ора, заметив это, по-матерински, мягко вымолвила:
– Тебе