на его пути.
Он двигался быстро, уверенно, излучая ауру абсолютной власти и контроля. Люди, попадавшиеся ему навстречу, почтительно замирали, опускали глаза, стараясь стать как можно незаметнее.
Алина почувствовала, как ледяная волна страха прокатилась по спине. Она инстинктивно шарахнулась к стене, прижимая к себе тряпку и флакон с чистящим средством, стараясь буквально слиться с полированным стеклом. Её тележка с ведром и шваброй стояла чуть поодаль, и она с ужасом поняла, что та может помешать Ему пройти.
Он приближался. Сердце Алины колотилось так сильно, что, казалось, его стук слышен в наступившей тишине. Она затаила дыхание, молясь только об одном – чтобы он прошел мимо, не заметив её, не обратив внимания на жалкую фигурку в синей униформе.
Но он заметил. Вернее, заметил тележку. Он не сбавил шага, но его ледяной взгляд на долю секунды скользнул в её сторону. Он не остановился, не сказал ни слова ей. Он бросил короткую, резкую фразу своему помощнику, не меняя выражения лица:
– Убрать это. Мешает.
Голос был низким, ровным, лишенным всяких эмоций, но в нем звучала такая стальная непреклонность, что у Алины похолодели руки. Это было хуже крика. Это было полное, абсолютное пренебрежение. Она – и её скромное рабочее оборудование – были просто помехой, мусором на его пути, который нужно убрать.
Помощник тут же что-то шикнул охраннику, и тот одним быстрым движением отодвинул тележку в сторону, едва не опрокинув ведро. Волков прошел мимо, не удостоив Алину даже взглядом. Он уже был поглощен разговором с помощником, словно инцидента и не было.
Он прошел. Напряжение в коридоре медленно спало, люди снова задвигались, заговорили, но еще долго никто не смотрел в сторону Алины. Она стояла, прижавшись к стене, чувствуя, как дрожат колени. Её лицо пылало от унижения. Он не просто не заметил её как человека. Он указал ей на её место – место незначительной помехи, которую можно просто убрать с дороги.
Она перевела дыхание, заставила себя отлепиться от стены и подойти к тележке. Руки немного тряслись. Внутри поднималась волна горькой обиды и бессильного гнева. Кто он такой, чтобы так обращаться с людьми? Но гнев тут же захлебнулся страхом и осознанием реальности. Он – Константин Волков. Повелитель этой империи. А она – никто. Просто уборщица.
Она медленно покатила тележку дальше, продолжая свою работу. Но теперь холодный блеск его глаз стоял у неё перед глазами. Он её не запомнил. Она была для него лишь частью безликого персонала. Пока. Но эта мимолетная, унизительная встреча стала еще одним шрамом на её душе, еще одним напоминанием о том, как низко она пала. И одновременно – крошечным, злым огоньком упрямства. Она не позволит ему – или кому-либо еще – растоптать себя окончательно.
ГЛАВА 7: Серая Реальность
Серость. Она стала цветом её новой жизни. Серое небо за грязным окном их комнатушки на окраине, когда будильник безжалостно вырывал её из сна еще до рассвета. Серые, унылые лица в вагоне метро,