ступени неподвижно стояла тощая старуха в черном, длинном, разодранном в клочья платье. Ее седые косматые волосы свисали непослушными прядями на плечи, черные бездонные глаза напоминали пропасти. Вере казалось: если старуха позовет ее, она безмолвно пойдет за ней.
– Я слышала ее голос, – проговорила Вера, оцепенев; кто-то дергал ее за руку.
– Верочка, ты чего? – услышала она Шуркин голос; старуха растворилась так же неожиданно, как появилась. Вера бесстрашно ступила на лестницу.
– Верочка, что случилось? – Наташа вышла из смотрового кабинета с ведром, доверху наполненным бинтами; сверху лежали ножницы и пластырь.
– Наташа, а где папа? – спросила Вера, хотя знала, что папа именно в том кабинете, откуда вышла Наташа.
– Здесь, – Наташа кивнула внутрь кабинета и заулыбалась. – Где же ему еще быть?
Вера с любопытством заглянула в кабинет. На столе лежала Ариша, Арсений Павлович обрабатывал ей раны, аккуратно перевязывал; медсестра в белом халате заполняла какие-то документы.
– Потерпи, моя хорошая… ты скоро выздоровеешь. Вода сойдет, домой в Национальный парк вернемся, – Арсений Павлович чесал тигрицу за ухом.
Ариша блаженно щурила глаза.
– Папочка, я тебя нашла! – не в силах больше терпеть, вскрикнула Вера – она побежала к отцу, обняла его за шею; ей так много хотелось ему рассказать, но что-то ее останавливало.
– Доченька! Вернулась! А я всех на ноги поднял… С Владленом Юрьевичем вас искали… Где ж вы были все это время? Крошка ты моя непослушная! – Арсений Павлович схватил дочку на руки, крепко прижал к себе, гладил по голове. Ариша было насторожилась, но потом успокоилась. – Слава Богу, с тобой все в порядке!
– Папочка, ты слышал? С сосны здоровенная ветка рухнула. Там никого не было. Сосна раз – и рассеклась надвое, до сих пор жутко! – Вера плакала от радости, но душу ее переполнял страх, засевший глубоко в сердце.
– Верочка, доча моя… что с природой делается? Одному Богу известно. Что-то повредилось в земной гармонии – разрушительные силы одержали верх, стихии до сих пор угомониться не могут. Уму непостижимо… затопило Барсуки?! Как это возможно? – он растерянно развел руками, бросив на Веру трогательный, теплый взгляд, как в детстве, когда она была совсем маленькой. – Вы поосторожнее будьте, а то мало ли что… – Арсений Павлович протянул Шурке руку, сказал тихо: – Приглядывай за Верочкой… Она у нас бесстрашная…
«Бесстрашная, – пронеслось в голове. – Знал бы ты, папочка, какая я “бесстрашная”! Самой за себя стыдно…»
Тусклый свет внезапно потух.
– Ой! – вскрикнула Вера.
– Рубильник, наверное, выбило. Наташа! – закричал Арсений Павлович. – Спустись вниз, проверь рубильник!
– Хорошо, Арсений Павлович!
Послышались удаляющиеся торопливые шаги.
Вскоре желтый свет вновь залил комнату. Полумесяц заглядывал в окно.
– На улице темнотища хоть глаз выколи… – он посмотрел