шей травы холмистая степь упиралась в высокий непроходимый, густой лес, словно в зелёную фундаментальную силу. На опушке леса дымил кострами хорошо укреплённый военный лагерь. Издали он мог показаться совсем крошечным в сравнении с необъятными просторами степи и длинной, такой, что конца не видно, стеной леса. Но чем ближе приближаешься, тем становится ясно: лагерь вовсе не так и мал, это просторы вокруг настолько огромны. По всем правилам военной науки, за надёжно укреплёнными насыпными редутами и частоколом из деревянных кольев, в лагере расположились палатки пятитысячного войска.
Километрах в трёх оттуда, на одном из самых высоких близлежащих степных холмов, совсем ещё юная, лет шестнадцати, девушка, без шляпы, со слегка вьющимися распущенными волосами, восседая на белой статной лошади, наблюдала за лагерем в подзорную трубу. Прямая осанка наездницы выдавала в ней хорошего всадника. Она была одета в синего цвета военный кавалерийский мундир, сшитый явно в аккурат по её фигуре. День уже клонился к вечеру, солнце светило ей в спину. Что, впрочем, было идеально как раз для наблюдения. Лагерь и вся местность вокруг него отлично просматривались с этого холма, и главное, в удачном освещении.
Заранее спешившись, медленно и умышленно покашливая, так, чтобы всадница точно узнала про его приближение, к ней подошёл крепкого телосложения кавалерийский офицер. На вид ему было порядка тридцати пяти. Он был в похожем, но уже изрядно потёртом мундире такого же цвета. На левом боку на перевези болталась сабля, за спину было закинуто короткое ружьё. С такого удобно стрелять, находясь в седле.
Никита Ясный Пень – так звали офицера. По стопам отца, всю свою жизнь Никита провёл на военной службе. Он был дворянского сословия, их семья много поколений служила королевской династии города Екатеринодара. Отец Никиты был большим человеком, возглавлял личную охрану усопшего год назад короля Алексея по прозвищу Весёлый. Давным-давно, когда Никита только начинал свою службу, ему, тогда ещё совсем юноше, сам король лично поручил охрану своей младшей дочери – принцессы Дианы, бывшей вовсе ещё в совсем юном возрасте. Никита хорошо помнил, как сильно тогда расстроился. Он-то мечтал о карьере боевого конного командира, лихих атаках, ратных подвигах, а получил должность какой‑то няньки при ребёнке. Для него это было крушением мечты. Но отец строго сказал:
– Сынок, службу не выбирают, службу исполняют.
– Ясень пень, – ответил отцу расстроенный и насупившийся Никита.
– Как ты сказал? Ясень пень? – Переспросил отец усмехнулся. – Отлично сказано, сынок! По-военному! Пусть тебя так все и называют – Никита Ясный Пень.
Прозвище привязалось, со временем Никита к нему настолько привык, что уже не понимал, как может быть иначе.
То назначение определило всю его дальнейшую судьбу. Так и провёл он все годы службы, охраняя повсюду сопровождая принцессу Диану. А она росла дерзкая, непоседливая, непослушная, не признающая никаких авторитетов. Любимым её развлечением было улизнуть от глаз охраны. Никита давно бросил попытки считать, сколько раз ему приходилось её искать, поднимая по тревоге весь двор. Когда Диана подросла, весь город приходилось ставить на уши. Но каждый раз он её неизменно находил. За годы службы он изучил характер и повадки принцессы, наверное, лучше, чем свои собственные. Иногда Никите даже казалось, что он научился наперёд читать её мысли, понимал, то, как она думает. В какой‑то момент он понял, что ему вовсе не обязательно каждый раз поднимать тревогу. Когда часовые докладывали, что Диана в очередной раз пропала, Никита точно знал, где её найти. Почти всегда, где предполагал, там она и оказывалась.
И вот их первый по-настоящему боевой поход, они – авангард войска Екатеринодара. Сейчас на этом холме нет никого, кто был бы главнее его, Никиты Ясный Пень. Дело серьёзное. Все решения на ней, а вся ответственность и исполнение на нём. Он – командир конного отряда личной гвардии принцессы. А Диана, получившая уже прозвище Сокол, главный разведчик, глаза всей армии.
Такая худенькая, хрупкая, слов не подобрать, насколько ей подходил военный мундир. В нём она выглядела ещё красивее, чем в своих многочисленных платьях. Кудряшки её волос нежно трепал ветер, тонкая белоснежная шея с нежной бархатной кожей покрывалась от этого лёгкими мурашками. Никита замер на мгновение и, залюбовавшись, с удовольствием смотрел, как она внимательно изучает лагерь их противника.
– Моя госпожа, – кивнул он, изображая поклон, – Вы позволите и мне взглянуть?
Ничего не ответив, Диана отвлеклась от наблюдения протянула Никите подзорную трубу. Тот бережно принял её, приставил к глазу и принялся внимательно оценивать обстановку. Минут пять тщательно изучал лагерь, ещё столько же всматривался в лес, пытаясь что‑нибудь там заметить. Диана не торопила и не отвлекала его, спешившись и отпустив поводья лошади, дала той свободу пастись рядом. Сама прилегла на прогретую за день землю в ожидании, когда он закончит знакомство с обстановкой, и беззаботно наблюдала за тем, как редкие облачка проплывают над ней по синему небу.
Закончив наблюдение за лагерем, Никита перевёл