но это символический пакт, который объединяет людей и который запрещает инцест и отцеубийство. Функция отца, как исключение, придает смысл этой способности, которая укореняется в человеке и позволяет ему при помощи ролевой игры мысленно представить себя на месте Другого; это то, что называют Воображением. Поле Другого означает, что посредством речи дискурс накладывается на реальность, и что создается внутренняя реальность, реальное, и что при этом возникает ощущение наслаждения. Вслед за Фрейдом Лакан может сказать, что одна часть наслаждения определенно потеряна для человека, так как он способен говорить. И поэтому Лакан впоследствии зачеркнет А, Другой тоже перечеркнут. В самом деле, наслаждение возникает в том же душевном порыве, что и ограничение наслаждения. Иначе говоря, полного наслаждения не существует. Это объясняет двойной лакановский афоризм, который может быть понят как противоречивый: любая речь имеет своим следствием наслаждение, и наслаждение как таковое запрещено говорящему. Это другой способ сказать, что у людей нет инстинктов, а лишь импульсы, проходящие непосредственно через «щель означающего», в то время как механизм инстинкта лежит вне означающего и оказывается вне отношений с человеческим. Причина этого в том, что общественное мнение относится к этому предчувствию импульса как к чему-то «биологическому» – однако во взаимосвязи с трансцедентной функцией речи, – что человеческий долг заключается в том, чтобы обязать преступника раскрыть тайную мотивацию своих преступлений, их причину. И здесь мы касаемся границы, где иногда встречаемся с молчанием и невозмутимостью обвиняемого. Каким образом в таком случае совместить и тем самым понять отсутствие слов и необходимость их присутствия?
Стена непонимания
Почти век отделяет преступника Патриса Алегра от Анри-Дезире Ландрю. Патрис Алегр был осужден и приговорен к пожизненному заключению за убийство пяти женщин и шесть изнасилований. Известно ли об этом больше, чем во времена Ландрю? Изменилось ли что-то? Сделала ли психиатрия с тех пор какие-то открытия, касающиеся преступности и безумия? Кажется, ничего не изменилось. В момент процесса Алегра газеты пестрели заголовками: «Патрис Алегр, тайны остаются»4. Раньше писали: «В Версальской тюрьме Ландрю остается загадочным и таинственным»5.
И далее: «Тем не менее, девять дней процесса не позволяют ни понять личность и мотивацию этого необычного преступника (Патриса Алегра), ни узнать, замешан ли он в других убийствах»6. «Я считаю, что мы никогда ничего не поймем про Ландрю, даже если он не убивал»7.
«Почему Патрис Алегр совершил пять убийств с актами варварства? Как он стал серийным убийцей?»8 «Почему обвиняемый Ландрю, интеллигентный, имеющий хорошую научную подготовку, стал самым ужасным преступником?»9
Тишина и молчание следуют за этими вопросами. Патрис Алегр, замурованный в невыносимой тишине, повторяет: «Я не знаю». Лейтмотивом Ландрю было: «Стена закрыта,