которому ее поместили в тот пансионат и вылечили. Может, это привязало бы ее к нему. Однако Шахар понимал, что не нуждался в любовных отношениях из благодарности или долга, и не забывал о своей необходимости молчать.
А еще, он никогда не забывал об ее импульсивном проклятии. Только ответ на вопрос, стала ли его жизнь одним сплошным движением в тоннеле из-за того проклятия, или же он сам загнал себя в тоннель и объяснял это себе тем проклятием, оставался открытым.
Когда Одед говорил ему в тот год о бессрочных связях, то, скорее всего, имел в виду это самое ощущение. Ощущение незаменимости дорогого существа никем другим, сколько бы лет ни прошло. Для того, чтоб избавиться от этого ощущения, было необходимо отпустить от себя предмет своего вожделения. Судя по всему, Галь отпустила его, навсегда. А он? Он, всего лишь, держал данное ей слово, и увы, этого было недостаточно. Даже повторное их объяснение, на котором мужчина услышал бы от нее тот же самый отрицательный ответ, навряд ли помогло бы ему избавиться от ее образа. Да-да, именно образа. Растворившаяся в пространстве и времени Галь, в его представлении, уже давно не была женщиной во плоти. Тем не менее, каждый раз отпуская от себя реальных женщин, с которыми был близок, Шахар мысленно возвращался к утраченной школьной любви и сознавал, что, действительно, никого больше не любит. И не полюбит. И не заплачет ни по ком, если будет на то причина. Двенадцать лет прошло с тех пор, как Шахар Села пролил горючие слезы о свой первой и единственной любви, которую сдуру потерял, и никогда больше не хотел плакать.
Отчасти, он был благодарен родителям за то, что их, вроде, не интересовали его адюльтеры. Конечно, он не мог не понимать, что они втайне мечтают о внуках, и что, возможно, настояли на его подписании договора о наследовании их юридической конторы с задней мыслью, что, когда-то, возложенная на Шахара ответственность подстегнет его к продолжению рода. Наверное, лет этак через десять, если ничего не изменится, он заключит контракт с одной из своих женщин, согласно которому та родит от него ребенка и получит полное содержание, не притязая на брак. Но в данный момент, это было далекое будущее.
В данный момент, Шахар сознательно закрыл окно в своем кабинете от шума дорожной аварии на улице, так же, как он сам был закрыт в глубине души для окружающего мира. Окружающим его миром была лишь эта груда папок на столе, экран компьютера, и проштудированные от корешка до корешка тома уголовного и гражданского кодексов на книжных полках за его спиной. Настенные часы показывали девять. Нормальное, обычное для него время. Еще часок он поработает, поставит галочки в как можно большем количестве дел, и сможет ненадолго расслабиться. А завтра… Завтра снова в бой. Ради новых незнакомых лиц и галочек.
* * * *
Внезапно зазвенел его смартфон. Увидев незнакомый номер, Шахар очень удивился. Кто это в такое время? Он не ждал ничьих звонков. Проигнорировать? И все же, любопытство взяло верх, и он ответил.
Добрый вечер, –