сами!
— Сердце красавицы,
— Свет-Амальгамы —
— Чистое золото! —
хором крикнули они и раскланялись.
– Ах! – воскликнула королева Амальгама и схватилась за сердце.
Глаза ее закрылись.
– Ваше величество! Ваше величество, что с вами? – заволновались-зашушукались фрейлины.
Королева Амальгама молчала, продолжая держаться за сердце.
– Сматываемся отсюда, пока не поздно! – прошептал, бледнея, Жеглине Неглиже.
– Ку-ку-куда? – спросил дрожащий Неглиже Жеглине.
– Ты что, кретин, не понял? Куда угодно, хоть на луну! – прошипел Же… Не… Короче, пока пресловутый один шипел вышеозначенному второму, в зале остался один шип, а их обоих в зале не стало. Но и это не отвлекло внимания гостей, которые, вытянув шеи и затаив дыхание, наблюдали за развитием событий.
– Ваше величество! – испугался Главный распорядитель Террариум.
Королева Амальгама молчала.
Король Апогей Первый оторвался от газеты.
– Что с тобой, милочка? – спросил он.
Королева Амальгама молчала, как статуя.
– Гамочка, ты меня слышишь? – король Апогей Первый потряс ее за плечо и вскочил на ноги. – Эй, люди! Доктора, кого-нибудь, живо!
Все забегали, зашумели. Королеве Амальгаме расшнуровали корсет, сделали искусственное дыхание, дали понюхать нашатырного спирта, натерли виски уксусом – ничего не помогало. Она продолжала сидеть неподвижно, с закрытыми глазами, держась за сердце.
Магистр Спектрограф пощупал ей пульс, потрогал лоб, приставил ухо к высочайшей спине, долго молчал. Потом осторожно постучал молоточком.
– Трансмутация или алхимия? – пробормотал он.
– Говори громче! – не выдержал король Апогей Первый.
– Ваше величество, – магистр Спектрограф вытер пот со лба, – Ваше величество, это нечто феноменальное, и я не… не знаю, как вам сказать…
– Что? Что? – король Апогей Первый в нетерпении топнул ногой. – Говори же!
– Ваше величество, у ее величества нет сердца.
– Нет се… Как… Как нет сердца, что ты мелешь, негодный шарлатан?
– Ваше величество, уверяю вас, это так.
– Что же… у нее… вместо сердца? – дрогнувшим голосом спросил король Апогей Первый.
– Трудно сказать определенно без качественного анализа, но это – металл и весьма тяжелый, – магистр Спектрограф еще раз постучал молоточком и задумчиво пожевал остатки своей бороды. – По форме прохождения звуковых волн я, ваше величество, полагаю, что это – золото.
– Боже мой! – король Апогей Первый схватился за голову. – Боже мой!.. Нет сердца…
Он медленно шел по залу, пошатываясь и натыкаясь на кресла. Взгляд его упал на Антуана Нонсенса. Антуан Нонсенс стоял, бережно поддерживая цепи, чтобы не загреметь железом в такой неподходящий момент. Перепуганная стража была менее чувствительна к моменту и бросилась снимать с него оковы.
– Послушай,