Под бинтом оказалась сморщенная кожа, но, ко всеобщему удивлению, она была как будто здорова, не считая того, что мазь, которую наложили несколько дней назад, смешалась с потом и грязью и сбилась в тонкие полоски, которые на первый взгляд напоминали гной. Доктор Бурак скомандовал медсестре, та принесла ванночку и какой-то раствор. Руку обработали, и теперь оценить масштаб стало проще. Но, к моей радости, оценивать было нечего. Все зажило как на собаке. Все было в норме, не считая того, что рука оказалась розовее, чем обычно, и кожа немного шелушилась. Доктор снял маску и улыбнулся.
– Вам повезло, мисс, как я и говорил, ожоги были поверхностными и скоро все заживет. – Он стянул перчатки.
– Очень чешется, можно? – Я подняла пальцы здоровой руки.
– Я сам, не хватало, чтобы вы ее разодрали. – Он положил на обожженное место сухую марлю и сквозь нее аккуратно почесал мою руку. Это было счастье. – Избегайте прямых солнечных лучей, используйте солнцезащитный крем и ни в коем случае не пользуйтесь жидкостью для розжига.
– Спасибо вам, доктор, хорошо, что вы не актер, а врач.
Он улыбнулся.
– Ваши бумаги для страховой готовы, – сказала медсестра, – можете забрать их на ресепшене.
Я хотела сказать им, что меня обсчитали и что цен таких в Турции нет, но потом подумала: какая мне разница, если страховка покроет эти расходы. Встала с кресла и пошла в отель. Впереди было очень важное дело – звонок бывшему. Кстати, впервые после неудачной свадьбы произносить или писать слово «бывший» мне не больно, сердце уже не сжимает невидимый кулак. Может, я разлюбила Павла? Или, может быть, вообще никогда не любила? Эти вопросы я решила оставить для сеансов с Павлом Дмитриевичем.
В отеле я встретила Зейнеп, которая скучала за стойкой ресепшена. Я предложила выпить чаю и обсудить кое-что, она радостно согласилась. Пока я размешивала сахар в стеклянном стаканчике, она поделилась последними сплетнями.
– Мадам Вария, сегодня тот женатый мужчина спустился перед завтраком, рано утром, и оплатил номер Айрин! – Она была возмущена.
– Вот это да, может, с ее картой и правда что-то не так? – Я отпила горячий чай, стекло обжигало пальцы.
– С ней все не так. И зовут ее не Айрин. Я посмотрела документы. – Зейнеп держала стакан, не выпуская, ее руки он почему-то не обжигал.
– Я знаю, ее зовут Ирина, это русское имя, но в Америке, откуда она приехала, все зовут ее Айрин.
– Она Наталия, и паспорт у нее французский.
Это казалось странным, но я была твердо уверена, что этому есть какое-то объяснение.
– Спрошу у нее, когда она приедет, – сказала я, но на самом деле ни о чем таком спрашивать не собиралась. Хотелось человеку всем представляться американкой Айрин – ее право.
– Ты сняла повязку! – вдруг заметила мою руку Зейнеп. – Уже все прошло?
– Да, только она розовая теперь и немного облезает. – Я подняла руку на уровень лица и покрутила ею.
– И теперь ты не будешь вонять, – поморщилась