что произойдет дальше. – Поединок между сэром Лукасом и сэром Эдейлом состоится! Он будет до первой крови, и произойдет это… завтра!
Разочарованные возгласы полетели отовсюду, но отец прихлопнул ладонью по подлокотнику, поддерживая решение, и недовольным пришлось замолчать.
– Если сэр Бертран, сэр Вильяр, сэр Колрим и сэр Арнулф желают продолжения сегодняшнего поединка, – крикнул герольд, – они вправе выйти на поле!
Но рыцари не пожелали участвовать. У каждого нашлась отговорка, и турнир был завершен без победителя.
– Давно у нас не было таких потрясений, – сказала леди Рюген, вставая и потягиваясь. – А завтра – продолжение! Мне надо спешить, – и она обратилась ко мне, поддерживая меня под локоть, чтобы помочь встать со скамьи. – Как вы считаете, леди Кирия, кто победит завтра?
– Думаю, тот, кто и сегодня, – ответила я преувеличенно любезно, освобождаясь от ее поддержки. – Только если вы, леди, не доберетесь до сэра Эдейла этой ночью. Иначе я опасаюсь, что завтра он вывалится из седла еще до начала поединка. От усталости.
У леди Рюген хватило ума не отвечать, но леди Слим, давясь от смеха, переспросила:
– От усталости?
– Это ведь так утомительно, – кивнула я очень серьезно, – всю ночь звенеть бубенцами. Что кобылке, что всаднику…
Фрейлины расхохотались совершенно неподобающе этикету, и леди Рюген помедлив, улыбнулась, притворившись, что оценила шутку.
Я мило улыбнулась ей и пошла вслед за отцом, мачехой и сестрами, которые уже выходили их ложи, обсуждая сегодняшние события.
– А он не промах, этот Эдейл! – восторгался отец, помогая сесть в коляску мачехе, а потом Ольрун и Стелле.
Мне подобной чести не полагалось, и я забралась в коляску сама, усевшись спиной к кучеру, в то время как мачеха и сестры расположились напротив.
– Завтра нас ждет кое-что интересное! – отцу подвели коня, и грум придержал стремя.
– Как вы можете говорить такое, папа?! – со слезами в голосе возмутилась Ольрун.
– Ладно, не хнычь, – добродушно одернул ее отец. – До завтра Лукас перебесится, может и отменит вызов.
– А если не отменит? – поджала губы леди Готшем.
– Положимся на волю небес, Гого, – философски заметил отец и подхлестнул коня, прекращая разговор.
После окончания турнира полагался пир в королевском замке, и туда были приглашены все важные гости. Сестры и мачеха были там, а мне присутствовать на пиру не полагалось. Обычно меня никогда не тянуло на эти сборища, но в этот раз большой зал, откуда слышались веселые голоса, смех, и звуки лютни, притягивал меня, как заколдованный.
Улучив минутку, я приникла к щелке между косяком и дверью, когда слуги вносили через черный ход блюдо с оленьей тушей.
Гостей было много, но все – джентри из числа вассалов отца. Ни одного бородатого или незнакомого я не приметила. Значит, сэр Эдейл не пришел на пир, хотя отец звал его. Леди Рюген тоже не было, и ее отсутствие не добавило мне хорошего настроения.
Боясь,