снова активировал голограмму, и перед ними возникло трехмерное изображение человеческого мозга с имплантом.
– Все эти импланты, – Каспар указал на мерцающие точки, соединенные с различными отделами мозга, – не просто усиливают эффект эйфории. Они позволяют контролировать, что мы помним, что чувствуем, о чем думаем.
– Кто контролирует? – спросил Арлекин, чувствуя, как холодный пот выступает на лбу.
– Технически – Гильдия Техномагов. Фактически – король и его ближайшее окружение.
Арлекин вспомнил глаза короля – ясные, не затуманенные эйфорией.
– Поэтому они используют другую формулу? Чтобы сохранять ясность мышления?
– Именно, – кивнул Каспар. – Королевская формула, как ты, должно быть, заметил, не затуманивает разум. Наоборот, она усиливает когнитивные способности. Позволяет видеть мир таким, какой он есть, сохраняя при этом блаженство. Идеальный баланс для правителей.
Арлекин поднялся на ноги. Головокружение почти прошло.
– Почему вы мне это рассказываете? – спросил он. – Что делает Гильдия Шутов?
Каспар улыбнулся – впервые за весь разговор. Улыбка преобразила его лицо, сделав похожим на гротескную маску Пьеро, которую он носил публично.
– Шуты всегда были хранителями правды, Томас. С древнейших времен. Единственными, кому позволено говорить истину власть имущим, пряча ее за шутками. – Он сделал паузу. – Мы собираем информацию. Узнаем секреты. И ждем момента, когда можно будет разорвать цепи.
– Какие цепи?
– Зависимости от эйфории. Этого вечного праздника, который на самом деле – изящная тюрьма.
В голове Арлекина всплыл образ усталых лиц за масками счастья, которые он видел на площади.
– И что мне делать? – спросил он.
– Для начала – пережить детоксикацию, – ответил Каспар. – Королевская формула начнет выходить из организма через несколько часов. Процесс будет… неприятным. А потом мы поговорим о твоей роли.
Он поднялся и направился к двери.
– Отдыхай, Томас. Тебе предстоит долгий путь. Путь пробуждения.
Когда Каспар вышел, Арлекин остался один в странной лаборатории, полной тайн и голограмм. Он чувствовал, как действие королевской эйфории слабеет, как возвращается обычная реальность – но теперь уже другая, не такая, как прежде.
Что-то изменилось. И не только в мире вокруг, но и в нем самом.
Неужели всё, во что он верил, было ложью? Вечный Праздник, радость Эйфории, единство Карнавала – всё это маскировка для системы контроля?
Арлекин закрыл глаза, и перед внутренним взором предстали образы из его выступления. Он вспомнил слова графа Лазурита о "финальной метафоре с сорванной маской". Что произошло в конце представления? Что он сделал под влиянием королевской формулы?
Воспоминания ускользали, становясь размытыми, как всегда бывало после выступлений. Но теперь это вызывало не привычное безразличие, а тревогу. Словно часть его жизни систематически стиралась.
В