Ромашовку в Щенячий угол переименовала, всех щенками считала, а себя – надсмотрщицей и воспитательницей. Остались у неё какие-то связи, несмотря на опалу рода. Полиция её не трогала, дозволялось в пределах имения творить что угодно. Шесть лет терпели местные её выходки, и жалобы властям от них оставались безответными. Когда чаша народного гнева переполнилась, а счёт сгинувшим жертвам на третий десяток пошел, то три сотни жителей Щенячьего угла устроили кровавый бунт.
Особняк Чернышёвой сожгли. Извергов-помощников закололи вилами, вырезали глаза и подвесили вверх ногами на дубах, на тех самых, что до сих пор возле развалин сгоревшего особняка растут. А уж что с самой Софьей делали, не передать. Четыре страницы полицейского протокола заняли описания травм, обнаруженных на обезглавленных растерзанных женских останках. Этот документ до сих пор в областном архиве хранится, можно при большом желании ознакомиться.
Бунт подавили казаками и полицией, безголовый труп помещицы захоронили неподалеку. Думали, история на этом закончилась. Ан нет, через семь лет, ночью, двое парней, возвращаясь из соседнего села, увидели призрак живодёрки, бредущий возле обгорелых стен некогда роскошного здания. Дали дёру они, но до ближайшего дома добежал, вопя от ужаса, только один. Второго нашли утром, иссохшего словно мумия, застывшего в защитной позе. Мертвец будто закрывался от кого-то руками. Об этом тоже в отчёте есть заметка.
Через три дня, опять же к ночи, крестьянка, вышедшая до ветру во двор, подверглась той же участи. Какой-то умник подсказал собравшемуся люду, что останки Софьи надо раскопать и сжечь. Это и было проделано незамедлительно, несмотря на протесты старосты. Скелет и остатки тряпья обратились в пепел.
– А вот дальше мы попадаем на территорию загадок и догадок, товарищи студенты. Я крайне подробно изучил материалы и пришел к кое-каким выводам, – Фёдор Фёдорович налил себе ещё, выпил и продолжил.
– Прошло семь лет, и начали пропадать люди. По одному. Ночью. Интервал исчезновений – пять лет. Думали – несчастные случаи, но одно из тел также нашли мумифицированным. Батюшку вызывали от соседей – не помогло. Снова сход, снова раздумья, что делать. Решили, что раз голову, точнее, уже к тому времени череп, не испепелили, то призрак за него держится, время от времени набирается сил и мстит. Уже не важно кому.
Искали недостающие останки в развалинах, но бесполезно. Деревня тогда уже в государственном пользовании была. Большая часть людей ушла жить в другие селения, а оставшихся призрак извёл к началу двадцатого века. Щенячий угол опустел, но храбрецы из соседних деревень, на спор хаживавшие ночью к развалинам, утверждали, что видели мёртвую помещицу недалеко от особняка. Не все смельчаки успевали убежать. Затем след призрака и безлюдной деревни теряется до 70-х годов двадцатого века.
Снова в округе распахали поля, отстроили дома, поселились люди. Пятнадцать лет спокойных, и вдруг пропал местный пенсионер – через десять лет, ещё двое исчезнувших