другим правду указывать, надо самому честным быть. А вы, Иаков и Иоанн, ради чего пошли со мной?
Иаков, крупный телом парень, стал неспешно обдумывать ответ, но младший брат, Иоанн, отбросив со лба непокорные кудри, не раздумывая, горячо проговорил:
– Я узрел на тебе печать Господню! И понял я, что если буду с тобою, то смогу тоже прикоснуться к высшему откровению и на меня снизойдет благодать!
– За кого же ты меня принимаешь? – спросил Учитель.
– За истинного толкователя Законов Бога! – пылко воскликнул Иоанн.
Иаков поддержал брата.
– Таких проповедников как ты очень мало. Думаем, ты – призван Богом.
– Ну, а ты, Иуда, чего ищешь?
Иуда перестал мешать варево, вынул ложку из котла, подумал немного и сказал:
– Истину. Или то, что мы называем божественным… Вот еще Хоам точно знает, ради чего он пошел…
– Да, знаю. Я ищу Правду! – твердо ответствовал Хоам, оглаживая свою тщательно подстриженную густую черную бороду.
Иуда удовлетворенно кивнул и вновь вернулся к своему котелку.
Помолчали, перебирая свои мысли и чувства.
– А вот и еда готова, – сообщил Иуда. – Подкрепим силы.
Отделили часть для равви, достали ложки, благословили пищу и принялись за еду.
Ели неторопливо, размеренно. Учитель по обыкновению ел мало и рассеянно. И опять веселый, задиристый огонь не мог увидеть свое отражение в его черных, бездонных глазах. Удивлялся тому Иуда и подумалось ему: это оттого, что они обращены внутрь… Но вдруг они потеплели, заискрились. Равви отложил ложку, развязал на поясе небольшой мешочек, и оттуда посыпались разноцветные камушки.
– Давно на них не смотрел, – сказал он. – Вроде обычные камни, а рассматривать их любопытно.
Его пальцы любовно разгребли кучку так, чтобы стал виден каждый камень в отдельности. Они были и вправду занятные: гладкие, округлые, расцвеченные цветными бегущими полосками.
– Странные какие! – удивлялись ученики.
Учитель улыбнулся.
– Морские, – сообщил он. – Их так стесали волны. А вот эти полоски – следы моря. Кажется, что может сделать мягкое с твердью? Но у воды есть терпение. И она точит и точит самое твердое на земле. И камень поддается. И точит ведь мягко, даже ласково… Вот нам знак и образец.
Он собрал камешки и, любуясь, пересыпал с ладони на ладонь.
– Давно был у моря, уже и забываться стало, а посмотришь на них – многое вспоминается.
И вновь спрятал их в свой мешочек.
– А какие там люди? – спросили его.
– Одеваются по-другому, живут другим ремеслом и молятся не так, а болеют теми же болезнями, что и здесь. Земли разные, да небо для всех едино.
Ученики закивали, соглашаясь.
Пока сотоварищи укладывались спать, Учитель встал и опять ушел в степь.
– Почти каждую ночь он куда-то уходит, – прошептал Шимон. – Но куда и зачем?
– Уверен, он ходит говорить с духом Моисея! – воскликнул Иоанн.
– Не иначе, – откликнулся