Нужно как-то успокоиться. Грей быстро позавтракал и отправился на работу, выбрав не самый короткий путь.
Нья перезвонила незадолго до полудня, и он рассказал ей о случившемся. Она быстро приняла решение и назначила через час встречу в «Миклсе».
Когда Грей подошел ко входу в отель, Нья уже ждала его.
– До чего же гнусная история!
– Вынужден признать вашу правоту. А с вами прошлой ночью ничего не случилось?
Она покачала головой.
– Тогда, полагаю, мы знаем, кому предназначалось это сообщение.
– Да, – согласилась она, сжала губы и скрестила руки на груди.
Держалась Нья отлично, но Грей видел, что щупальца страха проникли и под ее панцирь всегдашнего безразличия.
Она вскипела:
– В Зимбабве так никогда не поступают!
– Расскажите об этом той мартышке.
Нья повернулась к двери.
– Идемте. Посмотрим, что скажет нам профессор.
Они подошли к стойке регистрации и попросили позвонить Виктору. Консьерж странно наморщился:
– Вы случайно не мисс Нья Машумба и мистер Доминик Грей?
Нья коротко кивнула.
– Какие-то проблемы?
– Ничего подобного, мэм. Просто профессор уехал рано утром по срочному делу. – Консьерж достал конверт и вручил его Нье. – Просил передать, если вы появитесь.
Взяв конверт, Нья вышла на улицу. Грей подождал, пока она извлечет и прочтет послание на единственном листе почтовой бумаги, прежде чем передать ему. Там были имя и адрес, а под ними – всего одна написанная от руки строка:
«Он поможет с информацией. Я скоро вернусь. Виктор».
– Найджел Дрейк, – прочел Грей. – Есть идеи, кто это может быть?
– Нет, но я знаю, где эта улица.
Нья повела машину в одно из северных предместий. Двигаясь по Александра-парк, Маунт-Плезант и Борроудейл, они миновали множество красивых домов, к каждому из которых прилагался изрядный кусок земли, усаженный тропическими растениями. Северные пригороды Хараре оказались самыми симпатичными кварталами из всех, что доводилось видеть Грею. Единственным их недостатком были слегка портившие вид меры безопасности: практически каждый участок окружали высокие изгороди и стены, большинство из них ощетинились поверху вмурованным в цемент битым стеклом.
Но красота ландшафта и домов затмевала эти мелочи. Целые леса бамбука, жакаранды и банана давали тень улицам, занавеси гибискуса и пурпурной бугенвиллеи превращали стены сопредельных домов в гигантские импрессионистские полотна. Тут и там виднелись ослепительные огненные деревья, напоминающие живые инферно, угодившие в ловушку Медузы-природы и замершие во времени. Кактусы и пальмы всевозможных форм и размеров, азимины и мсасы, страстоцветы и венерин башмачок – Грей мог только восхищенно любоваться всем этим.
Однако при более внимательном рассмотрении становилось ясно, что аура запущенности и упадка распространилась и на эту часть города. Многие дома начали облупляться, лужайки стали