Заклинатель. Лейтон Грин

Я знаю, где это.

      – Что за балансирующие камни?

      – Вы всё увидите.

* * *

      Виктор так и не позвонил, а Нья с Греем покинули Хараре задолго до сумерек. Густые черные тучи нависли над городом, как опрокинутая бездна, на их фоне таинственным сапфировым стражем возвышалось дымчатое стеклянное здание Резервного банка.

      Долгая остановка на блокпосту заставила Нью раздраженно вцепиться в руль. Она вырулила из очереди и поехала вперед, остановившись, когда четверо в форме направили оружие на ее автомобиль. Один из них подошел, и Нья прижала к стеклу свое удостоверение. Полицейский поспешно отступил и махнул остальным, чтобы машину пропустили.

      – Здесь в работе на правительство есть свои преимущества, – заметил Грей.

      Нья не ответила.

      – Расслабьтесь, – продолжил Грей, – нам не обязательно прибыть к самому началу. Возможно, даже лучше будет опоздать. Тогда мы сможем незаметно подкрасться сзади, и не придется отвечать на неудобные вопросы.

      – Пожалуй, вы правы. Я… – Она прервалась и сосредоточилась на дороге.

      – Я не из тех, кто сует нос в чужие дела, – сказал Грей, – но если вы хотите о чем-то поговорить…

      – Не хочу.

      – Просто у меня создалось впечатление, что вы слишком уж беспокоитесь насчет этого дела. Сильнее, чем кажется логичным. Я думал, мне придется убеждать вас в том, что ситуация экстренная, однако вы не нуждаетесь в понуканиях. Вас с Эддисоном что-то связывает?

      – Это моя страна, и я ее люблю. Я не хочу, чтобы ее марала подобная грязь. Вы забыли, что сделали с вашей квартирой?

      – Разве такое забудешь! – возразил Грей. – Я рад, что мы с вами в одной лодке. Во время перемещений по стране мне не помешает помощь.

      – Похоже, вы и сами неплохо справляетесь. Уж всяко лучше, чем мистер Пауэлл и многие другие ваши соотечественники, с которыми мне приходилось иметь дело.

      – Я обнаружил, что, когда относишься к людям с уважением, они обычно отвечают тем же.

      – К несчастью, это мало кто практикует.

      Поток транспорта наконец иссяк. Нья мчалась вперед, а тем временем на город уже опускались сумерки, и облака в закатном небе отливали лиловым и фиолетовым, словно свежие синяки от ударов какого-то сказочного великана.

      Грей разглядывал Нью краешком глаза. От четкой линии ее подбородка исходило ощущение силы, и Грей чувствовал в этой женщине проблеск родственной души: ее глаза повидали не по годам много, в них жили боль и страдания одиночества. В какой-то момент ему даже захотелось потянуться к ней и дать понять, что он тоже все это видел, что он понимает. Но Грей предпочел не делать ничего подобного, ведь гордость угнездилась в его сердце даже сильнее, чем одиночество, и эта самая гордость шарахалась от сопутствующей состраданию уязвимости, как вампир от света.